Интерьеры - [23]

Вирхов. Кто такой Павлуша?

Тенина. Наш сын.

Пауза.

Вирхов. Кто?!

Тенина. Наш сын. Павлуша.

Пауза.

Вирхов. Какой сын?

Тенина. Тот самый сын. Он вернулся. Он теперь будет жить с нами. Павлуша, да где же ты? Где ты прячешься? Выходи, не стесняйся. (Вирхову). Стесняется очень. (Павлуша остается у фотоаппарата. Он не может двинуться с места. Он не может поверить в происходящее).

Пауза.

Вирхов(Почему — то шепотом). Оленька.

Тенина. Павлуша, да где же ты!

Вирхов(Шепотом). Оленька!

Тенина. Сейчас, сейчас!

Вирхов(Шепотом). Оля!

Тенина. Ну, что?!

Вирхов(Шепотом). Ты сделала аборт.

Некоторое время Тенина немигающим взглядом смотрит на Вирхова, но затем вновь принимается за свое.

Тенина. Павлуша!

Вирхов. Перестань. Это становится невыносимым! Долго ты еще намерена культивировать этот ад?! (Пауза). За что, за что ты мстишь мне?! Разве сделал я что — то плохого тебе?! (Пауза). И прекрати кричать! (Пауза). Мне, в конце концов, становится страшно за тебя. (Пауза). Мне просто становится страшно!

Тенина. Павлуша!

Вирхов. Это вновь закончится больницей. Ни ты, ни я не хотели бы этого.

Тенина(Уже в слезах). Павлуша!

Вирхов. Ну вот, теперь ты убедилась, что никакого Павлуши здесь нет?!

Павлуша оставляет фотоаппарат и выходит на самое освещенное место. Его лицо излучает счастье. Однако просто освещенного места ему недостаточно. Это его звездный час. Он берет одно из плетеных кресел и взбирается на него. Тенина бросается к нему и становится на колени, и обнимает его ноги.

Павлуша(Как будто про себя, но достаточно громко, чтобы быть услышанным). Хотя бы какое то время побыть человеком над. (Пауза). Особые ощущения. (Пауза). О, да, конечно, это — особые ощущения. (Пауза). Ничего удивительного в том, что все только и стремятся туда. (Указывает наверх. Пауза). О, Павел Анисимович, теперь я понимаю вас. Ах, как я понимаю вас! (Пауза). Отсюда все видно! И верхнюю террасу, и богадельню, и Москву! (Пауза). Какие ощущения! Боже мой! (Пауза). Как понимаю я вас теперь, Павел Анисимович. (Пауза). Но, однако, как кружится голова?! Это у меня, больного человека, кружится. А что говорить о здоровых? (Пауза). О здоровых, из тех, кто забирается так высоко? (Пауза). Для них это просто смерть. И никакого малинового вина не нужно. (Пауза). Нет. Определенно. Так высоко может и должен находиться исключительно больной человек. В идеале — идиот!

Вирхов. Кто это?

Павлуша. Это я. (Пауза). Разве вы не узнаете меня, Павел Анисимович?!

Пауза.

Вирхов. Я вижу вас первый раз в жизни.

Павлуша. Что это вы меня «на ты»? Я не привык. Я привык, чтобы меня «на ты» называли. (Пауза). У нас в богадельне…

Вирхов. Оленька, встань немедленно!

Тенина повинуется. Отступает от кресла с Павлушей, но продолжает смотреть на него влюбленными глазами, проговаривая про себя, чуть слышно, «Павлуша, Павлуша, Павлуша…»

Вирхов. Так кто же это?

Павлуша. А разве вы не слышали ответ этой благородной женщины?

Вирхов. Я не с вами разговариваю.

Павлуша. И совершенно напрасно. Разве вы не знаете, что она не в себе? (Пауза). Кому как не вам знать это?

Тенина. Павлуша.

Пауза.

Вирхов. Хорошо, отвечайте вы. Кто вы?

Павлуша. Вообще — то я — ваш племянник. Ваш родной племянник. Но, пожалуй, не имеет смысла принимать во внимание мое заявление, ибо то время, что мы с вами не виделись, Павел Анисимович, а не виделись мы никогда, не позволит мне изыскать сколько — нибудь убедительных доказательств, кроме нашего с вами необычайного внутреннего сходства, но понадобится срок, чтобы убедиться в этом, а коль скоро срока такого нам с вами не отпущено, а так же, принимая во внимание скоротечный уход ваш из семьи, позвольте мне отрекомендовать вам себя просто и без затей. Павел. Фотограф. Из богадельни. (Пауза). Вообще — то все, обыкновенно, называют меня Павлушей.

Пауза.

Вирхов. У меня нет племянника.

Павлуша. А потому, Павел. Фотограф. Из богадельни. Лучший фотограф. Специалист по интерьерам. Знаком с Ломоносовым. Михаилом Васильевичем. Лично.

Пауза.

Вирхов. У меня, действительно, был племянник, но он погиб. В раннем детстве.

Павлуша. И его, так же как и меня, звали Павлуша?

Вирхов. Его звали Павлик.

Павлуша. Ах, простите. Это, конечно, меняет дело. Это — прямое доказательство моего самозванства. Впрочем, это не важно. (Спускается с кресла и усаживается в него. В позе — независимость). А важно, Павел Анисимович, другое, — вот я обратил внимание на то, что в нашем, в вашем, простите, роду, дети, преимущественно, умирают в раннем возрасте. (Пауза). Что — то им не климат. (Пауза). Почему? (Пауза). Верно, никто, кроме Создателя не сможет дать точного ответа на этот вопрос. (Пауза). А вообще — то, любая семья — трагедия. Мне думается, что, по большому счету, еще ни один человек, не простил ни одному человеку близости. (Пауза). Как вы думаете?

Пауза.

Вирхов. Зачем вы здесь?

Павлуша. Совсем не трудно догадаться, принимая во внимание мою профессию. С тем, чтобы сделать несколько снимков.

Пауза.

Вирхов. Вас кто — то пригласил?

Павлуша. Нет, я пришел по собственной инициативе. (Пауза). Мне нравится у вас.

Вирхов. Какая наглость!

Тенина. Не смей! Не смей! Это я пригласила его! Нет! Я не просила, я умоляла его придти к нам и остаться! Остаться навсегда! Простить нас, придти и остаться навсегда!