Интербеллум 1918–1939. Мир между великими войнами - [122]

«Теневое государство» гангстеров достигало огромных масштабов влияния. Только один теневой синдикат Аль Капоне приносил своему руководителю 60 миллионов долларов в год на пике своего развития. При этом мафия была еще и социально активной организацией: «Великий Эл сделал состояние на проститутках, гробах и прачечных. Покупал безнаказанность у полицейских, лояльность у политиков, молчание у журналистов. Единственными, кто добрым словом вспоминал его имя и желал здоровья, были бедные и бездомные: для них по приказу Аль Капоне были открыты бесплатные столовые». Впрочем, социальный патернализм и забота о бедных были характерной чертой традиционной, если так можно выразиться, итальянской мафии, Аль Капоне же стремился ей во всем подражать.

Внешняя экономическая политика США при Кулидже оставалась прежней, ориентированной на защиту корпораций, действующих «в интересах американского государства». Однако и здесь возникли определенные послабления к угнетенным. Например, были выведены войска из Доминиканской Республики. Впрочем, американцы старались получить все, что им были должны европейцы, и в частности немцы, по полной программе и с процентами. В 1924 году под руководством американского банкира Чарлза Дауэса был разработан план, предусматривавший получение репараций с Германии, известный как «план Дауэса». Разработчиками проекта предполагалось, что восстановленная Германия будет добросовестно выплачивать военные репарации Франции и Англии, а эти последние, в свою очередь, станут выплачивать государственные долги Соединенным Штатам.

«По “плану Дауэса”, банкиры США и Великобритании предоставили Германии заем на сумму 800 млн марок (200 млн долл.), из которых половина приходилась на банкирский “дом Морганов”. Германия обязывалась, в свою очередь, выплатить в первый год 1 млрд репарационных марок (250 млн долл.) и увеличить затем платежи до 2,4 млрд марок в год. К 1928–1929 гг. общая сумма репараций с Германии окончательно еще не была установлена»[217].

Принятие в августе 1924 года на Лондонской конференции «плана Дауэса» открыло для бизнеса США новые возможности проникновения в экономику Германии. «В период между 1924 и 1929 г. американцы обеспечили себе 80 % капитала, шедшего на заем кредитным учреждениям Германии, 75 % займов местным правительствам, т. е. германским землям, и 50 % – крупным германским корпорациям. “План Дауэса”, принятый под давлением американских банкиров и правительства Кулиджа, отвечал интересам, в первую очередь, США и Германии. Бывший канцлер Германии Вирт в одной из речей в Чикаго подчеркнул: “…ваша помощь во многом помогла моей стране избежать социальной катастрофы”»[218].

Кулидж, отработав остаток срока Гардинга и избравшись на первый самостоятельный срок, в 1928 году отказался от выборов, поддержав кандидата в президенты Герберта Кларка Гувера. США приближались к Великой депрессии 30-х, но экономическая политика максимальной экспансии и выбивания долгов с проигравших, да и с победителей в Первой мировой никуда не исчезли. И здесь главным объектом для взыскания денег и для европейских держав, и для США была Германия, о чем уже шла речь в соответствующей главе. Впрочем, США, в отличие от европейцев, действовали значительно тоньше, хотя и не менее напористо.

9. Великая депрессия

Тесное сотрудничество США и Германии принесло последней определенные довольно весомые результаты. «В 1929 г. Германия на 13 % превысила довоенный объем промышленной продукции и заняла в капиталистическом мире второе место после США по производству и вывозу машин, первое место – по производству синтетического горючего и синтетического каучука. Доля Германии в мировом экспорте возросла с 5,7 % в 1924 г. до 10,9 % в 1929 г. (доля США в 1929 г. составляла 17,5 %, Англии – 12,1 %)»[219].

С другой стороны, в самих Штатах началось резкое снижение производственных показателей предприятий. А уровень инвестирования в акции этих предприятий, напротив, был очень высок. Люди брали кредиты в банках, чтобы вложить в акции деньги «из воздуха», порождая, таким образом, экономический «мыльный пузырь», который в итоге и лопнул 3 октября 1929 года, когда началась очередная биржевая паника. Рынок акций в тот момент рос опережающими темпами, и за год средняя стоимость ценных бумаг подскочила на 40 % годовых, а торговый оборот увеличился с двух до пяти миллионов акций в день.

«Черный октябрь» 1929 года, когда случился биржевой крах, принято считать началом Великой депрессии. Однако только лишь обвала биржи было, разумеется, недостаточно для запуска столь масштабного экономического коллапса. Так, можно заметить, что еще за несколько месяцев до спада на бирже американская экономика уверенно падала в рецессию: шло масштабное снижение промышленного производства, одновременно с ним снижались оптовые цены и доходы населения. Впрочем, споры об истинных причинах Великой депрессии не стихают как среди экономистов, так и среди историков по сей день.

«По версии ряда экспертов, Великую депрессию спровоцировал кризис перепроизводства товаров. В те годы их невозможно было купить из-за ограничения объемов денежной массы – доллары привязывались к золотому запасу. Другие экономисты убеждены, что не последнюю роль сыграло окончание Первой мировой войны. Дело в том, что американская экономика сильно зависела от оборонных заказов, а после того, как наступил мир, их число сократилось, что и привело к рецессии в военно-промышленном комплексе США. Среди остальных причин, вызвавших кризис, экономисты называют неэффективную денежную политику Федеральной резервной системы США и повышение пошлин на импортные товары. Закон Смута – Хоули, призванный защитить внутреннее производство, привел к снижению покупательской способности. А поскольку 40-процентная пошлина на импорт усложнила реализацию продукции европейских поставщиков в США, кризис перекинулся на страны Старого Света».