Интербеллум 1918–1939. Мир между великими войнами - [117]

Помимо прочего, вступление в войну позволило Вильсону провести еще ряд жестких антитрестовых законов и усилить роль государства в экономической и промышленной сфере. Более того, Вильсон, пользуясь военным положением, укрепил и свои политические позиции. Для США, где президент не стоит над всеми ветвями власти, а всего лишь глава исполнительной власти, в противовес которой создана власть законодательная, это был очень мощный рывок в сторону этакого «военного демократического абсолютизма».

По иронии, факт начала военных действий требовал присутствия в Европе наиболее подготовленных американских формирований – в том числе морпехов генерала Першинга, которые и составляли основу военного контингента в Мексике. Экспедиционный корпус был выведен из страны 5 февраля 1917 года, и вскоре революция завершилась принятием новой конституции. К слову сказать, за время войны по системе ограниченного призыва в армию США было набрано около четырех миллионов человек, они были переброшены на Западный европейский фронт летом 1917 года, но только в октябре начали прибывать на линию фронта. За годы Первой мировой погибло около 120 тысяч американских солдат.

Что же до Мексики, то революционная борьба шла там и после вывода американского экспедиционного корпуса, несколько раз менялась власть, американцы то усиливали свое положение, то отступали, но, в принципе, в мировой историографии мексиканская революция 1910–1917 годов оценивается как начало пути Мексики к реальному суверенитету.

6. Немного авторитарный Вильсон

Как и было сказано выше, американские корпорации начали участие в Первой мировой задолго до того, как правительство Штатов отказалось от нейтралитета. И здесь стоит подробнее рассказать о роли в этом процессе «Дома Морганов». «В январе 1915 года Морган встретился с президентом Вильсоном в Белом доме, чтобы обсудить вопросы сотрудничества Моргана и Британии, и Вильсон подтвердил, что у него нет никаких возражений против каких-либо действий группы Моргана или других «в целях содействия торговле»[206]. Важно понимать, что благодаря родственным связям британских и американских Морганов, а также свободному и частному предпринимательству в США нейтралитет Штатов в плане производства и поставок оружия был весьма условным. «Морганы служили для правительства Его Величества в качестве посредника в организации закупок боеприпасов, оружия, обмундирования, химических веществ, словом, всего того, что было необходимо для ведения современной войны в 1914 году. В качестве финансового агента правительства Великобритании “Дж. П. Морган и К°” не только организовывала финансирование военных закупок и решала, какие компании будут поставщиками, но и устанавливала цены на эти поставки. Не удивительно, что корпорации, входящие непосредственно в группу компаний Моргана и Рокфеллера, стали главными бенефициарами хитроумной закупочной деятельности Моргана»[207].

Эта коммерческая деятельность в итоге привела к тому, что еще в 1915 году партнер Дж. П. Моргана Томас В. Ламонт произнес знаковую, но оставшуюся малоизвестной речь перед Американской академией социальных наук в Филадельфии, в которой говорилось: «Из должников мы превращаемся в кредиторов… Мы накапливаем огромный экспортный торговый баланс… Многие наши фабрики и торговцы сделали удивительный бизнес на товарах, связанных с войной. Военные заказы, достигающие сотен миллионов долларов, были столь внушительны, что сейчас их эффект распространяется на весь бизнес в целом… Кульминационный момент всего этого развития в том, что Америка становится крупным фактором на международном рынке кредитов»[208].

Революция 1917 года в России также изрядно смешала планы американских финансистов. Особенно в части заключения сепаратного мира с Германией. Фактически этот мир позволил Германии перебросить на Западный фронт значительные военные силы, а единственным резервом оставалась армия США. К тому же не очень понятно было, кто в случае победы Германии будет отдавать Штатам кредиты. Характерно и то, что даже после вступления американских войск в войну ФРС и правительство продолжали кредитовать страны Антанты. На внутреннем рынке ФРС США выпустила и распродала населению «Облигации свободы», которые должны были покрыть военные расходы, общей стоимостью на 400 миллионов долларов. В итоге «с момента своего официального вступления в европейскую войну в апреле 1917 года и до подписания окончательного перемирия с Германией 11 ноября 1918 года правительство США ссудило европейским союзным державам более девяти миллиардов долларов, сумму, которую Ламонт назвал “реально колоссальной”. Британия получила львиную долю – 4 миллиарда 136 миллионов долларов, Франция – два миллиарда и почти триста миллионов»[209].

В выигрыше осталось и товарное производство США: «Компания эмигрантов из Франции Дюпонов также процветала, особенно на военных заказах. Во время Первой мировой войны союзным державам заявили, что их потребности во взрывчатых веществах могут быть удовлетворены при условии, если 50 % стоимости поставок они будут оплачивать наличными и согласятся на такой уровень цен, который позволит фирме Дюпонов быстро амортизировать увеличенные производственные мощности. Чтобы удовлетворить этим условиям, за фунт взрывчатки следовало платить 1 доллар. К концу 1916 г. компания Дюпонов производила 100 тыс. тонн тринитротолуола в месяц, что составляло 40 % огневой мощи союзников. Но когда в войну вступили Соединенные Штаты, цена на бездымный порох была снижена до 47,5 цента за фунт, так как конгресс отказывался платить больше.