Интербеллум 1918–1939. Мир между великими войнами - [114]

К началу Первой мировой войны США реализовали свою доктрину «явного предначертания» в Центральной и Южной Америке. С тех пор и по сей день большинство государств Южноамериканского континента являются «задним двором» Соединенных Штатов. Но еще до Первой мировой американская экспансия продвинулась значительно дальше – например, в Азиатско-Тихоокеанский регион, в Китай, Японию и на Филиппины. И, несмотря на протесты «изоляционистов», американская экспансия продолжалась. Не всегда только военными, часто экономическими методами, однако частные корпорации США уже тогда вошли в силу и могли решать свои экономические проблемы вполне политическим путем. Например, методом государственного переворота, при этом конкурируя с такой же американской корпорацией. Жертв этой борьбы не особо считали и в самих США, что уж говорить о других странах. Тем более что мировоззрение американцев четко постулировало, что именно они «новый Израиль», новый «богоизбранный народ», а остальные нации и государства – глубоко второстепенны и, если эти нации и страны являются помехой на пути к американскому лидерству, тем хуже для них.

4. Вудро Вильсон и ФРС

В силу того что Республиканская партия раскололась на сторонников Рузвельта и Тафта, а Демократическая, напротив, смогла консолидировать свои усилия, в 1913 году очередным президентом США стал Вудро Вильсон. Его приход в Белый дом совпал с важнейшим событием во внутренней, а в дальнейшем – и во внешней политике Штатов. Речь идет о создании Федеральной резервной системы 23 декабря 1913 года. До этого долгое время в качестве централизованной банковской системы в Америке существовал Первый банк США, созданный Александром Гамильтоном в 1796 году, в 1816-м он был преобразован во Второй банк США, а централизованную банковскую систему сменила сеть «свободных банков», но после серии банковских паник и финансовых кризисов было решено вновь вернуться к более четкой иерархии в сфере экономики и финансов.

Тем не менее ФРС как была, так и остается коммерческим агентством, которое наделяется полномочиями Конгрессом США, но крайне слабо контролируется исполнительной и законодательной властью Штатов. И в политическом смысле создание ФРС стало победой крупных капиталистов. За несколько лет до создания Федеральной резервной системы крупнейшие банкиры США во главе с Морганами и Рокфеллерами несколько лет работали над созданием «денежного треста» и через доверенного сенатора Арсена Пуджо опубликовали данные о своем влиянии на финансовую ситуацию в стране. Тонкость заключалась в том, что этот доклад носил характер «разоблачения» и предостерегал от дальнейшей децентрализации банковской системы.

В нем, в частности, говорилось: «Денежный Трест имеет шесть основных банковских домов наверху. Эти шестеро контролируют крупнейшие стальные, железнодорожные, коммунальные, нефтяные и нефтеперерабатывающие компании, а также другие крупные промышленные группы. Эта концентрация состояний и собственности венчается тем, что Денежный Трест контролирует основные американские средства массовой информации, что позволяет ему распространять пропаганду в своих интересах. Это система взаимосвязанных правлений, и все это управляется шестью домами частных банковских услуг: “Дж. П. Морган и К°”, “Первый национальный банк Нью-Йорка”, “Нэшнл Сити Банк”, “Кун Леб и К°”, “Киддер Пибоди и К° оф Нью-Йорк”, “Ли Хиггинсон и К° оф Бостон”»[200]. Фактически в докладе говорилось о том, что Соединенные Штаты плавно погружаются в олигархический государственный строй, где власть денег очень скоро будет абсолютизирована, а государственное управление может оказаться формальным.

«Доклад Комитета показал, что в 1913 году единственной вершиной этой обширной пирамиды экономической, политической и финансовой власти в Соединенных Штатах был банк частных инвестиций “Дж. П. Морган и К°”. Доклад Пуджо задокументировал, что Морган через пакеты акций и места в советах директоров занимал решающие позиции фактически во всех крупнейших корпорациях страны, включая следующие: “ЮЭС Стил Корпорэйшн”, “Америкэн Телефон и Телеграф”, “Вестерн Юнион”, “Дженерал Электрик К°”, “Интернэшнл Харвестер”, “Банкерс Траст К°”, “Гаранта Траст К°”, “Нэшнл Сити Банк” Нью-Йорка, “Нью-Йоркская Центральная железная дорога”, “Северная Тихоокеанская железная дорога”, “Большая Северная железная дорога” и “Балтимор и Огайо”. В целом в 1913 году Комитет Пуджо зарегистрировал 112 таких компаний под эффективным контролем группы Моргана.

Доклад указывал, что у Моргана также имелись обширные международные связи, поскольку он был партнером лондонского банкирского дома его отца, “Дж. Эс. Морган и К°”, позже “Морган Гренфелл”, а также парижского банкирского дома “Морган, Харьес и К°”. Моргана вызывали для показаний, но он отказался сказать что-либо по существу. Он расценивал себя как высшую и обособленную силу, не подчиняющуюся нелепым законам или требованиям республиканского правительства»[201].

Естественно, все это обеспокоило представителей федеральной власти. Под предлогом того, что государство в опасности, накануне сочельника 1913 года, 23 декабря в конгресс был внесен на срочное голосование закон Гласса – Оуэна, он же закон о ФРС. Поскольку большинство парламентариев было в этот момент на Рождественских каникулах, акт о ФРС был оперативно принят и уже через час подписан президентом Вильсоном. При первом рассмотрении этот закон действительно ограничивал крупных финансистов и банкиров, структурировал банковскую систему и сводил ее к единому стандарту, которого не было в «эпоху национальных банков». Но Морганы оставались во главе этой финансовой империи, а доклад комиссии Пуджо в этом контексте был воспринят как предупреждение, что если начать «двигать» Морганов, то ничем хорошим для федерального правительства это не закончится.