Интербеллум 1918–1939. Мир между великими войнами - [112]

В 1914 году я помог обеспечить интересы американских капиталистов в Мексике, в частности в Тампико. Потом помогал превратить Гаити и Кубу в стабильный источник доходов парней из National City Bank. Я участвовал в насилии над полудюжиной республик Центральной Америки ради прибылей Уолл-Стрит. Этот список можно продолжать и продолжать. Без меня не обошлась чистка в Никарагуа на благо международного банкирского дома братьев Браун в 1909–1912 годах. В 1916 году я принес свет в Доминиканскую Республику – в интересах американских сахарозаводчиков. В Китае я расчищал дорогу для компании “Стандард Ойл”.

Все эти годы я занимался тем, что сегодня шепотом называют модным словечком “рэкет”. Оглядываясь назад, в прошлое, я понимаю, что из меня мог бы получиться сам Аль Капоне. Ведь все, на что он оказался способен, – это рэкет в каких-то трех районах. А я занимался этим на трех континентах»[195].

Книга, по которой цитируются эти отрывки, «Нерассказанная история США» Оливера Стоуна и Питера Кузника, наполнена критикой американского вооруженного и экономического экспансионизма. Но одна из глав заканчивается весьма показательно. Авторы, в частности, пишут: «В истории Американской империи мало хорошего. Но необходимо честно и открыто говорить о ней, если мы хотим, чтобы Соединенные Штаты когда-нибудь отважились пойти на коренные реформы, которые позволят играть им ведущую роль в продвижении человечества вперед…»[196] В общем, идея экспансии близка и этим прогрессивным и критически настроенным авторам, и роль США в их глазах непременно должна быть ведущей для всего человечества. Критику же вызывают только методы, но не мессианская цель.

3. Антитрестовая война, из которой ничего не вышло

Как уже было сказано выше, Теодор Рузвельт, несмотря на то, что являлся последовательным сторонником экспансии, в то же время был против бесконтрольного роста монополий и чрезмерной независимости частного бизнеса. Особенно если такая независимость проявляясь внутри Соединенных Штатов. Рузвельт вступил в конфронтацию, например, с Морганами, под контролем которых были к тому времени не только металлургическая промышленность, но и компания «Дженерал электрик», Пульмановская компания по производству вагонов, 21 железная дорога и 3 страховые компании. Характерно, кстати, что такая структура крайне похожа на дзайбацу и кэйрацу, с которыми впоследствии американцы активно боролись в Японии.

В итоге этой борьбы политиков и бизнесменов по инициативе Рузвельта и под эгидой Конгресса США «в 1903 г. было создано Бюро по делам корпораций. Оно собирало информацию о деятельности корпораций и проводило специальные расследования»[197]. Впрочем, за год своей работы оно так и не провело ни одного расследования. Хотя было использовано Рузвельтом как инструмент политического давления. Перед голосованием по антитрестовому закону в Сенате, «собрав журналистов, Рузвельт изложил небезынтересную информацию: достоверно известно, что шесть сенаторов получили от Дж. Д. Рокфеллера телеграммы, инструктирующие не допустить антитрестовского законодательства ни в какой его форме. В возникшей ситуации желание конгрессменов избежать огласки создало благоприятные условия для прохождения законодательства, что и показало голосование в палате представителей 10 февраля 1903 года. Закон о создании департамента торговли и труда со всеми поправками президента прошел 251 голосом против 10. На следующий же день последовало одобрение сената.

Дальнейший образ действий крайне характерен для Рузвельта. После резкой критики верхушки монополистов во главе с Рокфеллером, названным персонально, президент тотчас же начал движение в противоположную сторону. В период 1903–1904 годов министерство торговли и труда, возглавляемое Джорджем Кортелиу (прежним личным секретарем Рузвельта), не провело ни одного расследования деятельности монополий»[198].

Впрочем, в 1906 году в федеральном окружном суде Сент-Луиса началось рассмотрение иска администрации Рузвельта против Standard Oil. В соответствии с антитрестовским законом Шермана 1890 года компанию обвинили в заговоре с целью ограничения свободы торговли. Сам Рузвельт называл директоров Standard Oil не иначе как «крупнейшими преступниками в стране». В одном адресованном лично Рокфеллеру донесении говорилось: «Администрация приступила к реализации продуманной программы разрушения Standard Oil и использует для достижения этой цели все средства, находящиеся в ее распоряжении». Петля затягивалась, но Рокфеллер все еще не верил, что Standard Oil падет. В том же году федеральный судья наложил на Standard Oil огромный штраф $ 29 млн за незаконную систему скидок с цен на нефть и керосин. Судебный процесс в итоге закончился уже при преемнике Рузвельта Уильяме Говарде Тафте в 1911 году роспуском корпорации Рокфеллера.

Тафт в целом продолжил политику Рузвельта по отношению к трестам, и здесь мнения историков расходятся на прямо противоположные. Одни считают, что Тафт был мягче к крупным капиталистам, другие, напротив, полагают, что он ужесточил экономическую политику США. Так или иначе, но роспуск корпорации Рокфеллера на практике не обрушил эту финансовую империю: корпорацию разделили на 38 частей. Крупнейшие из них в наши дни – Exxon, Mobil, Amoco, Chevron, ConocoPhillips. Но Рокфеллер сохранил долю в каждой из них, его личное состояние к 1917 году составляло примерно 1 миллиард долларов США, или 2,5 процента от стоимости валового внутреннего продукта страны.