Интеллектуальная авантюра II. Революция сознания - [6]

Любой из нас обладает потребностью властвовать, дабы ощущать свою значимость, ибо вне этого мы себя не можем положительно оценивать. И те люди, которые, искренне заблуждаясь, говорят о том, что им власти никакой не надо, пока они об том говорят, они пытаются собрать сторонников такой позиции и властвовать через влияние.

Теперь о том, что скрывается за словом «любовь». За ним много разного, это огромный мешок, в котором спрятано огромное количество всего: от потребности в продолжении рода до потребности в Мы, от страха одиночества до потребности властвовать. Я очень люблю это слово, потому что более туманного, неопределенного, загадочного, по-моему, в нашем языке нет. Благодаря неопределенности, туману, этим словом «любовь», этой сверхценностью может оправдываться самая разнообразная деятельность. «Во имя любви» совершаются подвиги, преступления, созидается прекрасное и безобразное. Это слово чаще всего служит для самооправдания в себе торжества стихии над разумом.

Таковы основные мотивы, из которых проистекают наши «хочу».

Почему так трудно узнать, чего же я хочу, каждому человеку? Потому что существуют искусственно, искусно созданные ценности, которые позволяют реализовывать совершенно разные потребности – через одну и ту же ценность. Наличие искусственных ценностей организует разветвленную систему так называемой защитной мотивации. Опять же с одной-единственной целью – не дай бог понизить самооценку. В зависимости от того Мы, в которое я вхожу, в зависимости от идеального образа самого себя, в зависимости от образа себя для других (мы же знаем, что если препарировать наше Я, то выяснится, что там целая компания: это я – как я себя знаю, это я – как я себя подаю другим, это я, каким бы я хотел быть, но не являюсь пока, это я – как я думаю, как меня видят другие, я понимаю, что до конца им всучить свою собственную версию не могу, и т. д.; это все я). Но мы же не будем себя препарировать, мы же все интегрируем, чтобы больше тумана было. Чем больше интегрируем, тем больше неясностей, чем больше неясностей, тем нам интеллектуально труднее, зато эмоционально легче: не один я в этом путаюсь, все в этом путаются – защита.

Что такое истина

Все, что руководит нашей деятельностью, основано на управляющих истинах. «Истина» – это такое же замечательное слово, как и «любовь». Если по поводу любви люди уничтожили большое количество друг друга, то уж по поводу истины еще больше. «Что есть истина» – некорректный вопрос. Нет абстрактной истины, ибо абстрактная истина – это идеальная конструкция, мотивирующая ее поиски. Не зря говорят: в поисках истины человечество провело последние пять тысяч лет. Всякая истина конкретна, то есть она истинна в определенном контексте, в определенное время, в определенном месте.

Возьмем самый примитивный пример – таблицу умножения. Это истина? Нет, это только математический инструмент для ускоренного манипулирования числовым выражением чего-либо. Семью восемь – пятьдесят шесть. Это конвенциональное, мы так договорились, что, если два помножить на два, будет четыре.

Инструменты, в том числе интеллектуальные, относятся к категории фактов. За окном температура плюс шесть градусов. Это истина? Нет, это факт. Опять же инструмент. Если формулировать быстро, коротко и абсолютно субъективно убедительно: истина – субъективное переживание плюс энергия. Все положительные переживания, вызывающие положительное эмоциональное подкрепление, переживаются как прибавка энергии. Помните, когда Архимед в ванне «Эврика!» вскричал? Энергия так хлынула в него, что он выскочил из ванны и голый побежал записывать свою истину. Это – абсолютная субъективная истина.

Все остальные истины конвенциональны, по договоренности.

Теперь войдем с другой стороны, не со стороны научного текста, а со стороны художественного текста, я бы даже сказал, художественно-сакрального текста. «Истинно говорю вам» – что это означает? я это пережил как истину, я есмь истина и путь. Человек говорит: «Я как переживший это». Дальше, если у человека есть деятельность по утверждению, или выражению, или самореализации, или самоутверждению, он с этой истиной что-то делает, допустим пытается внедрить ее в сознание других людей или пытается ее ввести в контекст научного сообщества.

Дальше идут действия с истиной, но не она сама. Факт, что истина как таковая есть субъективное переживание ее, дает возможность нам определиться с еще одним вечным вопросом: «Что есть свобода воли?» В чем мы реально вольны? Мы вольны в том, что можем субъективно пережить истину – любую причем.

Свобода наша состоит в том, что мы абсолютно свободны к чему угодно как угодно относиться. Свобода поменять отношение. Поэтому силы, управляющие личностями, которые не заинтересованы в свободе в этом месте, стараются закрепить наше отношение, а через него восприятие тех или иных фактов, жестко закрепить. Это спекулятивная истина, истина для управления. Это – что объявлено истиной. Были времена, когда за отклонение от нее, за утверждение, что это не истина, за попытку ввести другую истину карали вплоть до смерти. И будут карать. Более гуманно, менее гуманно, но борьба за власть – это борьба за право устанавливать управляющие истины.