Интегрировать свет - [131]

— Здесь нет ловушек? — спросила я, когда мы ступили в каменный коридор: широкий, с высоким потолком, с грубыми, но добротными стенами, уходящий вверх под углом градусов в пятнадцать. Совсем не такой, как тот, по которому когда-то выбирались мы с Кристой, — там и вдвоём было тесновато, здесь легко могли бы пройти семеро в ряд.

— Здесь — уже нет. Остались в туннелях позади… и в соседних выходах, — откликнулся Лод. Его шаги звенели под каменными сводами гулким эхом, сливаясь с моими. — Этот односторонний, так что надобность в ловушках отпадает.

— Ясно. А соседние, значит, служат ещё и входами, и поэтому…

— Да. Но ловушки настроены так, что поражают только светлых, ни один дроу не может от них пострадать. И нейтрализовать их довольно легко. По крайней мере, для того, кто их сотворил.

— Значит, проблем с возвращением не возникнет.

— Никаких.

Я кивнула. Не удержавшись, взяла Лода за руку — для успокоения — и почувствовала, как он ободряюще сжал мои пальцы.

До самого выхода мы молчали. Впрочем, идти пришлось недолго. Меня немного удивило, когда мы замерли перед каменной стеной, вроде бы являвшей собой вполне благонадёжный тупик; однако Лод коснулся её ладонью, молвил пару слов на рандхейвском — и стена, бесследно исчезнув, наконец позволила услышать шелест ливня и увидеть непроглядную дождливую ночь.

— Стой здесь, — накинув капюшон, Лод выпустил мою руку и шагнул вперёд. Выйдя из-под каменных сводов, протянул пальцы к чёрному небу.

Заклятие сплелось во мраке певучими словами и сияющей рунной филигранью. Закончив, Лод какое-то время просто стоял, опустив голову: пока ливень стремительно обращался мелкой моросью. Когда небо вконец перестало плакать, скинул капюшон и махнул мне рукой.

Я послушно вышла к нему.

Впереди расстилалась тёмная равнина. Огни лагеря светлых мерцали на прояснившемся горизонте — от нас их отделяло совсем немного. Оглянувшись, я увидела крутой склон высокого холма, поросшего густой травой, в ночи казавшейся бесцветной. Просто склон: без намёка на какой-либо тайный ход.

Неудивительно, что светлые отыскивали туннели дроу с таким трудом…

— Акке, — позвал Лод, и иллюранди мигом появился подле нас. — Скажи Алье, что можно выходить.

Дождавшись, пока слуга исчезнет, достал из-под плаща небольшой бархатный мешочек.

Я смотрела, как колдун ссыпает в ладонь щедрую горсть сияющей пыли.

Время переходить Рубикон…

— Готова?

Как говорится, aleaiacta est[21]. И будем надеяться, что нам выпадет не менее удачный жребий, чем выбросил на маленькой речушке будущий великий диктатор.

Кивнув, я шагнула ближе к Лоду.

А потом мерцающие пылинки взметнулись вверх звёздным дождём.

***

Стайл проснулся от того, что кто-то бесцеремонно потряс его за плечо.

— Вставай.

Стайл даже не знал, чему удивиться больше: тому, что голос был женским, тому, что он бросил слово так, будто отдавал ему приказ, или тому, что голос этот даже спросонья показался ему знакомым. Но когда, повернувшись, он увидел над собой смуглое зеленоглазое лицо, неуловимо напоминавшее его собственное — все предыдущие причины удивиться отступили.

Потому что он прекрасно узнал ту, что нависла над его постелью.

— Принцесса?!

— Повелительница, мальчик. — Навиния, щурясь, оглядела его с головы до ног; её явно ничуть не смущало, что «мальчик» старше неё. — Это тобой, стало быть, хотели заменить меня? — и фыркнула. — Что ж, ты ещё не самый плохой вариант. Я ожидала худшего.

— Как…

— Иди, — жестом, не терпящим возражений, Навиния махнула рукой в сторону выхода из шатра. — Все остальные уже должны быть в сборе.

Снаружи послышались крики; ничего не понимая, Стайл вскочил. Смутно подозревая, что он ещё спит — слишком уж невероятным казалось происходящее, — почти выбежал наружу.

И обомлел.

В предрассветном сумраке, кутавшем большой круг свободного пространства перед его шатром, он различил своих генералов, командующих и советников. Не всех — человек шесть, тех, чьи палатки располагались рядом. Жавшихся друг к другу, словно перепуганные дети; кто-то кутался в одеяло прямо поверх исподнего, кто-то истошно вопил, призывая на помощь гвардию и воинов. Пять эльфов, приближённых Хьовфина, застыли поодаль, явно пытаясь поверить своим глазам.

А со всех сторон их обступили дроу.

Около двадцати кольцом стояли вокруг, держа ладони на рукоятях клинков. Они были в доспехах — как ни странно, только они: другие Дети Луны, ждавшие в проходах меж палаток, насколько хватало взгляда, были облачены в шелка и бархат… но они тоже были вооружены, хоть мечи их покоились в ножнах, и глаза их горели во мраке жёлтыми звёздами.

Сотнями жёлтых звёзд.

Их окружила целая армия. Незаметно.

Как?..

— К оружию! — надрывался командир копейщиков. — К бою, трусы, мерзавцы…

Но даже Стайл сразу понял: никто не откликнется на его зов. Если не откликнулись до сих пор — уже нет. Ведь крик командира был единственным, что разбивало окутывавшую лагерь мёртвую тишину.

И Стайл понимал, что когда дроу всё же обнажат клинки — он увидит кровь, заливающую ядовитую сталь.

Эльфийские владыки тоже были тут. Хьовфин и Фрайндин стояли в круге гвардейцев-дроу, рядом со своими советниками; если во взгляде Фрайндина сквозило удивлённое недоверие, то в глазах Хьовфина стыл лёд трёхвековой ненависти. Оба смотрели в центр круга, туда, где стоял дроу, чьё чело венчал серебряный венец короля.