Инструменты развития. Правила счастливой жизни, успеха и крепких отношений - [37]

Моим детям прекрасно известно, что я ценю образование. Я говорил каждому из них, что оплачу целиком их обучение, какое они выберут с пользой для себя.

Когда моему сыну Стивену было семнадцать лет, он дал мне отличный повод для гордости, поступив в Гарвардский университет. Через два года он бросил учебу – во второй раз.

– Чтобы получать отличные оценки, нужно постоянно работать, а иначе я хватаю сплошные тройки, – объяснил он. – Я не хочу так стараться и не хочу довольствоваться тройками.

То, что Стивен бросил университет, меня не смутило. Мне самому редко удавалось заставить себя трудиться над тем, что мне было не по душе. Повод для беспокойства появился, когда Стивен позвонил мне через несколько месяцев:

– Папа, я хочу пожить в Беркли.

– Прекрасно! Я люблю Беркли. С удовольствием приеду тебя навестить.

– Я не буду там учиться, а просто поживу.

– Хорошо, Стивен.

И тогда он перешел к главному.

– Мм… папа, ты платил бы за мою квартиру и машину?

Я ответил почти мгновенно:

– Нет.

Пауза.

– А почему? Ты же оплачивал мои расходы, когда я учился в Гарварде.

Все мои дети умеют спорить. В нашей семье этот навык необходим для выживания.

– Стивен, когда ты учился, это была твоя работа. И я платил тебе за ее выполнение. Уходя с работы, ты теряешь зарплату.

– А…

После этого разговора осталось ощущение незавершенности.

На следующий день Стивен опять позвонил, и спор продолжился.

– Папа, я посчитал, что ты платил мне восемь с половиной долларов в час за учебу в университете. А я сейчас не могу найти работу, где платили бы больше пяти.

– Ну что же, Стивен, значит, ты ушел с очень хорошей работы.

Стивен все-таки переехал в тот район и год жил с семьей своей девушки. Он нашел две работы: рано утром разносил газету Wall Street Journal, а днем помогал официанту в ресторане (припоминаю, что потом он получил повышение и стал поваром, ответственным за блюда быстрого приготовления).

Еще через год он объявил, что поступает в Университет штата Вашингтон.

– Прекрасно, – сказал я, – но в этот раз ты должен продержаться все семестры, пока не получишь диплом бакалавра. Если ты опять бросишь учебу, я все равно буду тебя любить и с удовольствием проводить с тобой время, но больше я никогда не стану оплачивать твое образование.

Стивен согласился. Как я и ожидал, в ноябре на последнем курсе он позвонил мне и уныло сказал, что занятия не приносят ему удовольствия и он подумывает бросить учебу.

– Как хочешь, Стивен. Но если ты бросишь, я больше никогда не буду платить за твое образование.

– Папа, я просто тебя проверял!

Дом остался неразделенным.

Стивен доучился и получил диплом бакалавра физической океанографии. Потом он стал магистром физики атмосферы. А после этого поступил в мединститут и стал дипломированным врачом. Перед последним курсом Стивен, который незадолго до того женился, год прожил с женой в Лондоне и там, в Лондонском институте здравоохранения, получил второй диплом магистра – в области тропической медицины. А сейчас он снова учится и скоро получит диплом в области государственной политики.

Да, здорово же мне пришлось раскошелиться на его образование! Теперь Стивен грозится стать юристом или хотя бы шеф-поваром. Но он сжалился надо мной и сказал, что за свою будущую учебу будет платить сам.

Я уверен, что моя последовательность в оплате образования Стивена помогала сыну завершить его, причем не один раз.

Дом неразделенный означает, что нужно проявлять последовательность.

Вы знаете, что вам нужно и чего вы не потерпите, так придерживайтесь этой линии поведения.

Инструмент № 39 Извинения

Так безупречна, даже чересчур.

Роберт Браунинг. Кольцо и книга

Никогда не извиняйся и ничего не объясняй: это признак слабости.

Фрэнк Наджент и Лоуренс Столлингс. «Она носила желтую ленту», кинофильм, слова персонажа Джона Уэйна

Надо же! Поэт Роберт Браунинг предполагает, будто человек, которому нужно предстать идеальным, имеет недостатки, а актер Джон Уэйн заявляет, что никогда нельзя проявлять слабость, извиняясь. Кому поверить, Роберту или Джону? Как вам поступать: как мой дантист, поспешно извиняющийся, всякий раз причиняя боль, или стоять на своем, как один мой знакомый адвокат, никогда не признающийся в ошибке?

Я продуманно применяю инструмент извинения и не прошу прощения во всех обстоятельствах без исключения.

Для начала нужно понять, что Джон Уэйн или авторы сценария могли считать извинения признанием вины, а следовательно – слабости. Я же позволю себе не согласиться. Мы все ежедневно совершаем ошибки, маленькие или серьезные, уж я-то точно. Если утром я забываю дома мобильный, то совершаю ошибку, и в этом моя вина, но с какой стати мне просить прощения и у кого (кроме тех, кто безуспешно пытается мне дозвониться?). Впрочем, я извиняюсь перед Давин, когда она привозит мне забытый телефон.

Моя главная идея в том, что я не прошу прощения просто потому, что провинился. Я извиняюсь, чтобы успокоить чьи-то задетые чувства, иногда даже в случаях, когда не считаю себя неправым. Почему бы и нет? На извинение нужно очень мало времени и сил. Так что давайте отбросим мысль, будто оно равно слабости или признанию вины. Не думаю, что мой дантист намеренно делает мне больно; извиняясь, он просто старается скрасить мне неприятные ощущения от установки пломбы.