Институты, институциональные изменения и функционирование экономики - [12]

Коуз начинает свою статью 1960 года с утверждения о том, что к случаям, когда трансакции могут быть совершены без издержек, применимы решения, вытекающие из неоклассических взглядов об эффективной конкуренции. Это связано с тем, что конкурентная структура эффективных рынков позволяет сторонам без издержек придти к решениям, которые максимизируют совокупный доход независимо от первоначальных институциональных условий. Участники трансакции, свободной от издержек, могут обойти первоначальные условия и даже изменить их. Соответствие подобных условий реальному миру зависит от того, насколько способна конкуренция — благодаря судебному контролю и эффективной обратной связи — приблизить трансакцию к условию Коуза о нулевых издержках и позволить участникам трансакции реализовать выгоды от торговли, которые предусмотрены неоклассической теорией. Иными словами, конкуренция устраняет неполноту и асимметричность информации, которые поощряют игроков к отказу от сотрудничества в моделях теории игр.

Однако информационные и институциональные требования, необходимые для достижения этих результатов, отличаются строгостью. Они предполагают, что игроки не просто преследуют свои цели, но и выбирают правильные пути, ведущие к их достижению. Но как же они получают знание о том, какой путь ведет к желаемой цели (иными словами, откуда они могут взять правильную теорию)? Неоклассический ответ, заключенный в моделях рациональности мира (или инструментальной рациональности), гласит, что даже если первоначально “актеры" имеют разные и ошибочные модели, информационная обратная связь (и “актеры — арбитры”) будет исправлять первоначально неправильные модели, наказывать девиантное поведение и приведет игроков, оставшихся в игре, к правильным моделям.

Еще более строгое имплицитное (подразумеваемое) требование модели, предполагающей, что конкуренция устанавливает дисциплину на рынке, состоит в том, что в случае значительных трансакционных издержек возникают рыночные институты, задача которых — побудить “актеров” приобрести дополнительную информацию, которая приведет их к правильным моделям. Из этого следует не только то, что институты создаются для достижения эффективных результатов, но и то, что в экономическом анализе допустимо игнорировать институты, поскольку они не играют самостоятельной роли в определении экономического поведения.

Ни одно из этих строгих условий не выдерживает критического анализа Индивиды действуют на основе неполной информации и субъективно выработанных моделей, которые часто ошибочны; информационная обратная связь обычно недостаточна для корректировки этих субъективных моделей. Институты не обязательно — и даже далеко не всегда — создаются для того, чтобы быть социально эффективными; институты или, по крайней мере, формальные правила, создаются скорее для того, чтобы служить интересам тех, кто занимает позиции, позволяющие влиять на формирование новых правил. В мире нулевых трансакционных издержек наличие таких позиций не сказывается на эффективности результатов, но в мире положительных трансакционных издержек сказывается, и с учетом того, что институты не могут быть разделены даже на большие части, это обстоятельство определяет направление долгосрочных экономических изменений.

Если экономические системы реализуют выгоды от торговли путем создания сравнительно эффективных институтов, то это происходит потому, что при определенных условиях частные цели тех, чьи позиции позволяют изменять институты, приводит к таким институциональным решениям, которые оказываются — или постепенно становятся — социально эффективными. Субъективные модели “актеров”, эффективность институтов по снижению трансакционных издержек и степень пластичности институтов, их способности реагировать на изменение предпочтений и сравнительных цен определяют эти условия. Поэтому далее мы рассмотрим детерминанты, лежащие в основе человеческого поведения, издержек осуществления трансакций и формирования институтов.

Глава 3 Поведенческие постулаты в институциональной теории

В явном или скрытом виде все теоретические исследования в области социальных наук опираются на некоторые концепции человеческого поведения. Некоторые подходы берут начало в экономической гипотезе ожидаемой полезности или в положениях этой гипотезы, распространяемой на другие социальные науки, что получило несколько расплывчатое название теории рационального выбора. В других подходах поднимаются некоторые весьма фундаментальные вопросы, ставящие под сомнение традиционные экономические представления. Хотя мне известно совсем немного экономистов, которые по-настоящему разделяют мнение, что исходные поведенческие постулаты экономической науки достоверно отражают человеческое поведение, они (в основном) действительно считают, что эти постулаты могут быть использованы для построения экономических моделей рыночного поведения и до сих пор являются наилучшими (хотя и менее продуктивными) гипотезами в политологии и других общественных науках.

Я полагаю, что эти традиционные поведенческие постулаты помешали экономистам всерьез взяться за весьма фундаментальные вопросы и что пересмотр этих постулатов имеет очень важное значение для дальнейшего развития социальных наук. Мотивации “актеров” сложнее (а их предпочтения менее стабильны), чем принято считать. Как правило, наиболее спорный (и наименее понятный) среди поведенческих постулатов