Институт экстремальных проблем - [30]

Примерно через полчаса бледный до зелени Медведев, кое-как переодевшись в рабочий комбинезон, на ватных ногах доплелся до своего кабинета, вознося молитвы всем святым о том, чтобы ничего не произошло: ни пожаров, ни «жестянки» – несложного ДТП без жертв и разлившегося топлива, ни даже сломавшихся замков. Желудочно-кишечный тракт успокоился, но на белый свет смотреть было невозможно, а тем более ползти на четвертый этаж в бухгалтерию. Хотелось лечь и тихо умереть, но даже просто отсидеться в кабинете не получилось. Там Вадима ожидал очередной сюрприз – перед включенным компьютером, пристроив голову на папки с бумагами, спал Генка. Было похоже, что так он провел всю ночь. На соседнем столе стоял телефон, снятая трубка лежала рядом. Стоило только положить ее на место, как телефон тут же затрезвонил. В голове у Вадима от громкого звука взорвалась не иначе как атомная бомба.

Звонила Людмила Середкина, искавшая мужа.

— Где эта скотина? — не церемонясь и не здороваясь, спросила она у Медведева, которого едва смогла узнать по голосу.

— Привет, Люда, Гена на работе. Только сейчас его нет на месте. Что ему передать? — Вадим лихорадочно соображал, что придумать для спасения друга.

— Привет, Вадим. Передай, что домой он может не приходить. Ни в этом году, ни в следующем. Где и с кем этот сукин сын был всю ночь?

— На работе он был, Людочка, не ругайся. Могу, чем хочешь, поклясться. Со мной был. У нас труба лопнула, мы с ней всю ночь возились, — Вадим не смог сочинить ничего лучше.

— Что ты выдумываешь? Какая труба? Почему вы этим занимались? У вас в конторе, кажется, сантехники есть для этого!

Генка от шума проснулся и ничего не соображающими глазами смотрел на командира. К телефону его подпускать было нельзя, и Медведеву пришлось и дальше выкручиваться самому.

— Это случилось, когда все ушли, только мы вдвоем остались.

— А позвонить нельзя было?! Два слова сказать! Я все больницы обзвонила, все морги, уже решила, что его в милицию забрали, туда стала звонить – ничего!!! — Людмила изобразила великолепнейшую истерику. — Что я должна была думать? Мобильник не доступен, городской не отвечает!

— Я нечаянно телефонный провод порвал, только недавно нашел, где именно, и починил. И сразу твой звонок.

— А мобильник? — немедленно последовал ехидный вопрос.

— А мобильник лежит разобранный, сушится. И мой мобильник тоже, — Вадим жестами показал Середкину, чтобы тот пока не включал телефон. — Люда, мы промокли почти насквозь, пришлось сушиться. Не могли же мы мокрыми по морозу ночью идти, вот и проторчали до утра на работе.

— Ой, что-то не верится мне в такие совпадения, — с сомнением в голосе сказала Людмила, но чувствовалось, что она начинает сдаваться. — В рабочую форму переодеться ума не хватило?

— Люда, я клянусь тебе, что твой муж всю ночь провел на работе, — Вадим показал Генке кулак. — Ну, выпили мы по поводу уходящего года немножко, случился грех, — покаялся он, — но не было ничего такого, в чем ты его подозреваешь. Когда его увижу, передам, чтобы он тебе позвонил.

Ничего больше не сказав, Людмила бросила трубку.

Вадим обессиленно опустился на стул.

— Ты что, всю ночь здесь провел? — Ответа на этот вопрос не последовало, но он и так был понятен. — Слышал, что я твоей Людмиле наплел? Давай, придерживайся той же версии.

— У меня фантазии не хватит, если Людка начнет дальше разбираться, — пробормотал Середкин. — Она, когда заведется, такой допрос может устроить, как в гестапо. Иглы под ногти легче перенести, чем ее визг.

— Как знаешь, в твоих же интересах не менять показания. Если что, приходи ко мне, переждешь бурю, — вяло усмехнулся Медведев.

Генка не раз по неделе-другой жил у Вадима, спасаясь от домашней лесопилки.

— Спасибо, Димыч, ты настоящий друг.

Настоящий друг вспомнил свои собственные ночные похождения и затосковал – пора было идти на место преступления. Глотнув воды, он с трудом поднялся со стула и пошел сдаваться.

Подняться на два этажа по расшатанным ступеням черной лестницы оказалось пыткой во всех смыслах этого слова. Плохо помня события вчерашнего вечера, но не сомневаясь в том, что гордиться произошедшим не стоит, Медведев еле передвигал ноги, теперь уже мечтая о том, чтобы что-нибудь произошло, вплоть до того, что его вызовет к себе Черепанов. Он подсознательно пытался отсрочить момент, когда придется как-то объясняться с Родиной, извиняться перед ней. Получить свирепый выговор от начальника, даже «с занесением», казалось менее страшным, чем взглянуть Ольге в глаза. «Я – животное, последняя скотина, — брезгливо думал он, — опустился до последней черты: напиваюсь до потери всякого соображения и занимаюсь сексом где попало, затем буду с кем попало, а потом…»

Дверь в бухгалтерию была приоткрыта сантиметров на пятнадцать. В образовавшуюся щель была видна обычная обстановка. Вадим собрался с духом, заглянул внутрь и слегка приободрился – никаких следов разгрома. Ольга сидела за своим столом, как ни в чем не бывало. Увидев Медведева, она сразу же встала и, не сказав ни слова, направилась в коридор. Вадим обреченно последовал за ней.

— Ольга, я вчера…