Институт Дураков - [3]

- В Сербского?.. - Володя бледнеет. Но ведь он уже был признан... Значит, переосвидетельствование? Могут разоблачить? Как теперь себя вести? Он явно растерян, и весь погружается в тревогу.

А в камеру постепенно - по одному, по два - прибывают новенькие, и вот она уже гудит, как улей, и наполняется дымом и потом. Обычная уголовная публика, ни одного интересного лица. Выделяется в ней жуковатого вида мужичок с блатными повадками - какой-то известный московский вор из Марьиной рощи. Маленький, сморщенный, лет под пятьдесят. Но глас зычный, законодательный, камера группируется вокруг него. Достает из мешка и показывает две кроличьи шапки, выигранные в карты в камере. А на голове рыжая, лисья... хотя и потертая. Мне все это уже знакомо и удивляет. От нечего делать изучаю надписи на стенах. Карандашом, гвоздем, горелой спичкой: "Коля, везут в Сербского. Олег", "Наташа, меня признали. Слон", "Жду этапа в Сербского"... Становится не по себе от чьих-то криков, каким-то темным пророчеством веет от этого лаконичного "меня признали".

Текут часы. Раздают ложки, хлеб, кормят завтраком - жидкая пшенная каша. Еще через час ведут всех - человек по пять - в парикмахерскую. Зек-парикмахер снимает бородатым машинкой для стрижки волос бороды. Затем командуют спустить брюки, и второй зек из хозобслуги такой же машинкой оголяет каждому лобок. Состригает и под мышками. Что ж, это уже пахнет медициной. Профилактика! Чего?.. Видимо, иначе институт Сербского не принимает!

Возвращаемся в камеру. Ждем. Нас уже человек двадцать. На лавках все не умещаются. Кто на полу сидит, кто на корточках, прислонясь к стенке, кто на мешке... Я держусь возле Володи.

Вдруг за дверью, в коридоре, дикий крик:

- Ой-ей-ей! Не надо! Ой! Не бейте! Это мое! Мое! Кофта, правда, моя!..

Минут через десять в комнату вталкивают человека, одетого довольно странно и для зимы очень легкомысленно. На нем вылинявшая, коротенькая, до пупка, солдатская гимнастерка и такие же вылинявшие узенькие, до щиколоток, брючки-галифе. На ногах разбитые башмаки без шнурков - "коцы", а на голове крошечная фетровая шапочка, похожая на еврейскую ермолку, в таких обычно старики ходят париться на полог. Под этой ермолкой такое широкое, веснушчатое, комичное русское лицо, что невозможно удержаться от смеха.

Камера оглядывает вновь прибывшего. Постепенно выявляется связь между недавним криком в коридоре и странным нарядом незнакомца.

- Ты кричал? - спрашивает марьино-рощинский вор.

Человек в фетровой ермолке кивает.

- Так ты, с-сука... - вор встает и подходит к Ермолке явно для расправы.

- Да ты ничего не знаешь! - кричит Ермолка. - Не знаешь!

Но все уже понимают, в чем дело. При проверке имущества, которая обязательно проводится при выбытии заключенного из тюрьмы, обнаружилось, что на нашем незнакомце нет ни одной вещи из перечисленных в карточке и одет он во все чужое. То есть снятое с кого-то (или выигранное) в камере. Вертухаи в сердцах избили поборника и содрали с него чужую одежду, а взамен бросили какое-то солдатское старье. Видно, и мешок забрали.

При всей дикости воровской "этики" такой побор был не в ее правилах. Да еще явная трусость и этот крик поросячий... Назревал самосуд над Ермолкой, и Лисья Шапка уже два раза скользнул ребром ладони по носу Ермолки, но тут лязгнул засов двери и раздалась команда: "Выходи!"

Всех нас погрузили в "воронок". Последним, уже нам на колени, втолкнули Ермолку.

Поехали! Даешь институт Сербского! Новых д у р а к о в везут!

СУДЕБНОЙ ПСИХИАТРИИ ИНСТИТУТ

"Судебной психиатрии институт им. профессора В.П.Сербского - советское центральное научно-исследовательское учреждение, разрабатывающее теоретические и практические вопросы судебной психиатрии. Организован в 1921 г. в Москве. Институт производит судебно-психиатрическую экспертизу в наиболее сложных и спорных случаях, вырабатывает критерии судебно-психиатрических оценок различных клинических форм душевных заболеваний и пограничных состояний. Институт осуществляет также методическое руководство работой на периферии, разрабатывает инструктивные положения по вопросам судебно-психиатрической экспертизы и принудительного лечения, периодически созывает всесоюзные совещания по вопросам судебной психиатрии, готовит кадры судебных психиатров, обобщает материалы научного исследования и освещает их в периодически издаваемых сборниках".

( Большая советская энциклопедия, том 41)

КОЖУРА ОТ АПЕЛЬСИНОВ

"Воронок" остановился, мы вылезли один за другим и осмотрелись. Во дворе в круглой арке входа мы увидели большую двойную дверь, через которую нас ввели в просторный вестибюль с выложенным мозаикой полом. Широкая лестница со старыми стертыми ступенями вела наверх. Низкорослый капитан, сопровождавший "воронок", подбежал торопливо с портфелем, в котором находились наши дела.

Все двадцать пять, мы были заперты в помещении, состоящем из двух комнат и туалета с умывальником. В большей комнате стоял длинный стол, на котором можно было сидеть. Расположились кто как сумел. Лисья Шапка с гордостью рассматривал свое барахло, вытащенное из мешка. Ермолка поникло сидел на корточках в углу.