Инстинкт убийцы - [24]

Фейт посигналила, выезжая на Пичтри, и нажала на педаль газа, спеша занять крайнюю правую полосу, только для того, чтобы затем резко затормозить и остановиться позади облепленного грязью пикапа. Они официально вступили в ряды автомобилистов, вынужденных играть в игру под названием «старт-стоп», в которую неизбежно превращался в Атланте час пик, начинавшийся около половины третьего и иссякавший ближе к восьми. Приплюсуйте к этому ремонтные работы, и это означало, что пятимильное расстояние, отделявшее их от Теха, расположенного сразу за межштатной автомагистралью, должно было занять около получаса. Ушли в прошлое времена Старски и Хатча, когда можно было шлепнуть на крышу сирену и переть по городу, практически не глядя по сторонам. Это было дело Уилла Трента, и если ему хотелось перехитрить час пик, то он должен был потребовать, чтобы их доставила в Тех патрульная машина, а не ярко-красный «мини» со знаком мира на бампере.

Пока они ползли мимо Художественного музея и концертного зала симфонического оркестра Атланты, мысли Фейт то и дело возвращались к месту преступления. Она приехала в дом Кампано минут на десять позже Лео. Мать рассказывала ей, что труднее всего приезжать туда, где совершены преступления против детей. Она говорила, что в этом случае необходимо забыть о своей семье и сосредоточиться на работе, а выплакаться позже, оставшись в одиночестве. Фейт поступила с этим советом так же, как и со всеми другими советами, которые ей давала мать, а именно — отмела его в сторону. И только сегодня, войдя в этот дом, она осознала, насколько та была права.

Увидев безжизненное тело Адама Хамфри в кроссовках той же фирмы и такого же цвета, как и те, что только в прошлые выходные Фейт купила своему сыну, она буквально физически ощутила удар в живот. Она стояла в прихожей, чувствуя себя так, как если бы воздух внезапно покинул ее легкие. «Джереми», — произнес тогда Лео имя ее сына. Это не было с его стороны сочувствием. Он хотел, чтобы Фейт образовала нечто вроде магической материнской связи с Абигайль Кампано и заставила женщину рассказать, что же произошло в ее доме.

Мимо прогрохотал автобус, и «мини» встряхнуло потоком воздуха. Они стояли в длинной пробке, ожидая возможности повернуть направо, когда Фейт заметила, что Уилл обнюхивает свою ладонь. Она отвернулась к окну, сделав вид, что не находит в поведении своего спутника ничего странного.

Он указал на рукав пиджака.

— Это запах мочи?

Она сделала машинальный вдох. Так человек нюхает прокисшее молоко, если кто-нибудь сует его ему под нос.

— Да.

Приподнявшись на сиденье, чтобы достать телефон из заднего кармана брюк, он стукнулся головой о крышу. Потом набрал номер, подождал несколько секунд и без всяких предварительных любезностей сообщил человеку на другом конце линии:

— Похоже, в глубине кладовой в комнате Эммы есть моча. Я думал, запах исходит от собачьей подстилки, но теперь уверен, что эта моча свежая. — Он кивнул, как будто собеседник его видел. — Я подожду.

Фейт молча ожидала. Свободная рука Уилла лежала на колене, и он пальцами теребил заутюженную стрелку на брюках. У него была самая заурядная внешность. Фейт прикинула, что он на несколько лет старше ее, а значит, ему лет тридцать пять или около того. Еще на месте преступления она заметила тонкий, слегка кривоватый шрам на его верхней губе. Теперь, в лучах заходящего солнца, струящихся в стеклянный люк на крыше, она увидела еще один шрам, зигзагом опускающийся по шее от самого уха. Повторяя контуры шейной вены, он уходил в воротник рубашки. Фейт не была судмедэкспертом, но, похоже, на него напал кто-то, вооруженный зазубренным ножом.

Уилл поднял руку к лицу и почесал подбородок. Фейт поспешно перевела взгляд на дорогу.

— Хорошо, — произнес он в телефон. — Вы можете сравнить ее с группой крови у подножия лестницы? — Он помолчал, слушая собеседника. — Спасибо. Премного благодарен.

Захлопнув телефон, Уилл положил его в карман. Фейт ожидала объяснения, но он, похоже, отлично себя чувствовал, держа свои мысли при себе. Возможно, он рассматривал ее лишь как персонального водителя? Или она ассоциировалась у него с ошибкой Лео Доннелли? Она не могла винить его за это. Фейт была на месте преступления. Она переливала из пустого в порожнее с матерью Эммы, в то время как ключи к разгадке преступления требовали к себе неотложного внимания. Она была напарником Лео, а не его подчиненной. Все, что упустил он, упустила и Фейт.

Ее продолжало грызть любопытство, но постепенно его сменил гнев. Она была офицером полиции Атланты, а не лакеем! Из-за высокого служебного положения ее матери за каждым повышением, которое получала Фейт, неизменно следовали слухи, но в отделе по расследованию умышленных убийств очень скоро поняли, что она находится там только благодаря тому, что она чертовски хороший коп. Фейт уже давно перестала кому-то что-то доказывать. В этом просто не было необходимости. И теперь ей не нравилось, что ее отодвигают в сторону.

Стараясь говорить спокойно, она поинтересовалась:

— Вы собираетесь рассказать мне, что все это означает?