Инстинкт Бабы-Яги - [15]

Девочка пожала плечами:

— Отсюда часа два, пожалуй.

— Но почему ты так далеко учишься? Разве Настя обитает в Бутове?

— Не-а, в Тушине, — пояснила Миранда, — вернее, там живу я, а Настька лишь ночует, она все по концертам мотается, бабки рубит.

— Ступай вниз, — велел я, — отвезу тебя до места.

— На фига? Сама доберусь.

Я надел пальто.

— Девочки твоего возраста не должны спорить со взрослыми.

Миранда разинула ярко накрашенный ротик:

— Ну ты сказал! Чего же мне теперь, всегда молчать? Нашел дуру! Это в твое время дети взрослых боялись, а мы теперь свободные!

По-моему, свобода и хамство разные понятия, но я ничего не сказал, а просто вышел из квартиры.

Филимона мы устроили на полочке у ветрового стекла. Кролик мгновенно уснул, словно всю жизнь раскатывал в «Жигулях». Миранда влезла на переднее сиденье и заявила:

— Отстойная машина.

— На другую не заработал. Какая же, по-твоему, хорошая?

— Ну… «мерс» глазастый или «бээмвуха», — поделилась своим мнением девочка, — еще эта, как ее… «Феррари».

— Дорогая моя, «Феррари» одна из самых дорогих марок, ты когда-нибудь ее видела?

— Так я целый месяц в ней ездила, — спокойно пояснила Миранда, бесцеремонно включая магнитолу, — у Леньки была красная, народ на дороге из тачек прям вываливался, когда мы катили!

— У какого Леньки?

— У Настиного любовника, Леньки Мазона, слыхал про такого?

— Нет.

— Он в группе поет, называется «Кофе Интернэшнл».

— И у него «Феррари»?!

— Ага, он меня в школу возил, а потом Настюха его пинком выгнала. Ты слушаешь «Русское радио»?

— Иногда.

— Отстой!

— Я думаю иначе.

— Всем ясно, что отстой!

— Послушай, а во сколько в твоей школе начинаются занятия?

— В девять, — спокойно сообщила Миранда, перенастраивая магнитолу.

— А сейчас восемь двадцать. Как же ты собиралась успеть?

— У нас первые два урока ОБЖ.

— Это что за предмет?

Миранда захихикала:

— Охрана беременных женщин.

— Что?

— Шучу, учим хренотень всякую, ну отстой! А преподает урод! Сережка, вечно пьяный. Он с утра никакой, бормочет, воду глотает, морда красная, глазки — щелочки. Да оно и понятно, жена от Сережки сбежала, все из дому уперла, он голый остался, вот и квасит по полной. На его уроки и ходить не надо. Вот, слушай, какой класс!

Из динамика понесся высокий бесполый голос, звонким речитативом выкрикивающий: «Вокруг одни враги, торчат вокруг свиные рожи, на кого они похожи, это же они, твои враги. Бей, не жалей, а-а-а, бей, не хреней…»

— Суперски, — с восторгом повторила Миранда и вытянула ноги.

Я невольно бросил взгляд на ее джинсы и не удержался от замечания:

— Твои брючки слегка грязноваты. Надо бы постирать, а то в школе замечание сделают.

Миранда распахнула огромные карие глаза, секунду молча смотрела на меня, потом расхохоталась:

— Ваня, в нашей школе всем насрать на одежду. Между прочим, штаны новые, мне их Настька в день своего отъезда купила.

— Когда же ты их так испачкать успела?

— Ничегошеньки ты не понимаешь! Это мода такая.

— На грязь?

— Ну да, их специально мажут и рвут, еще до продажи.

Оставшийся путь до школы мы проделали молча, под аккомпанемент несущейся из магнитолы какофонии.

Я высадил Миранду. Тоненькая фигурка побрела через заваленный снегом двор. Девочка выглядела комично. Ярко-белые кроссовки, грязные, слегка порванные штаны, дубленочка, сшитая из разноцветных кусочков, и красная лаковая дамская сумочка на длинном ремне.

Вздохнув, я поехал к Райковой. Честно говоря, давно не имел дела с подростками. Они теперь совсем другие, чем были мы в их возрасте. Во всяком случае, мне в двенадцать лет, окажись я в чужой машине, и в голову бы не пришло перенастраивать радио и обращаться к взрослому мужчине — «Ваня», без отчества.

Марину Райкову я встретил около входа в квартиру. Женщина, чертыхаясь, вертела ключом в замке.

— Не работает? — решил я начать знакомство.

Райкова отбросила со лба белокурую прядку.

— Ума не приложу, что случилось! Вчера нормально поворачивался, а сегодня даже в скважину не влезает.

— Разрешите посмотреть?

— Пожалуйста, — ответила Марина и протянула мне связку.

Я нагнулся и осмотрел отверстие.

— Вы, очевидно, просто взяли не те ключи, они не от этого замка.

— Вот черт, — подскочила Марина, — ну спасибо вам, опять перепутала.

С этими словами Райкова исчезла в квартире, я подождал, пока она появится снова, запрет дверь, и сказал:

— У вас много разных ключей?

Райкова шагнула в кабину лифта.

— Подруга свои оставила, надо бы выбросить, да все забываю.

— Зачем же выкидывать ключи, которые принадлежат друзьям?

— Давно уж раздружились, — вздохнула Марина.

— Это вы об Алене Шергиной говорите?

Моя спутница сделала шаг назад и прижалась спиной к стенке лифта.

— Вы знаете Алену?

— Знал.

— Почему говорите в прошедшем времени?

— Она умерла, утонула в реке.

— Не может быть, — твердо заявила Марина, — вы что-то путаете.

— Нет, Алена погибла.

— Я с ней разговаривала на Рождество, она была живехонька-здоровехонька.

— Ну и что? Шергина утонула позавчера ночью.

— Где? В феврале? В речке? Кто вы такой? Что вам надо? — на едином дыхании выпалила Райкова.

Я вытащил удостоверение детектива и дал Марине. Та растерянно изучила документ.

— Если не возражаете, — сказал я, — могу довезти вас до службы.