#InstaDrug - [48]
Спустя час на нашем столе красовались тарелки с пастой, салаты, три пиццы, ризотто, королевские креветки, четыре чашки мороженого, два кусочка торта и стакан холодной вишневой колы. Мама смотрела на меня с тихим ужасом, заранее понимая, чем кончится этот торжественный ужин. Но она молчала и неловко улыбалась персоналу, иногда поглядывая на меня с ноткой родительского умиления.
Я приступил к еде. Сначала – как истинный джентльмен, аккуратно разрезая еду на маленькие кусочки и тщательно все пережевывая. Но временами забывался и начинал быстро заглатывать еду, словно меня год не кормили. Время от времени мама шикала на меня:
– Маэль, спокойнее. Все нормально, ешь медленнее.
Окружающие смотрели на меня с интересом и отвращением одновременно. Один ребенок лет шести спросил свою мать: «А он что, один все это съест или его мама тоже будет?».
Я чувствовал себя воздушным акробатом в цирке, выступление которого привлекает внимание всех зрителей без исключения.
Когда я доедал вторую пиццу, мне стало плохо. Я встал из-за стола и пошел в туалет, меня провожали взгляды шокированных посетителей.
Когда я вышел из туалета и подошел к раковине, мужчина, стоявший около зеркала, окинул меня взглядом, полным презрения.
– Ну и что ты, блин, уставился? Проваливай отсюда, пока меня не стошнило на тебя… – устало сказал я, опираясь на раковину.
Мужчина даже не стал мне отвечать, только покрутил пальцем у виска.
Я умылся и вернулся за столик как ни в чем не бывало. Мама то и дело поглядывала на меня с опаской и пару раз предлагала остановиться. Но я продолжал есть.
Мне было совсем не стыдно. Это мой последний день в Италии, поэтому я имею полное право есть сколько душе угодно.
– Тебя ведь стошнило? Ну не мучай ты свой организм, это ведь очень опасно, – тихо говорила мама, прикрывая лицо ладонью.
Мои руки потянулись к тарелке с гребешками, я с отвращением ткнул вилкой в одну из ракушек.
– Это что, я заказал? Я же их терпеть не могу…
– Не знаю… Официант сказал, это их фирменное блюдо.
– Фу, какие они противные. Ненавижу ракушки… – Я продолжал ожесточенно тыкать в них вилкой, когда внезапно мама взяла мою руку и остановила меня.
– На нас люди смотрят.
Я встал и взял в руки стакан с колой, лед в которой уже давно растаял. Я громко постучал по стакану вилкой и торжественно произнес:
– А сейчас будет тост! За всех, кто любит пожрать так же, как и я!
Кто-то неловко засмеялся, а кто-то предпочел проигнорировать мою шутку.
– Маэль, сядь, прошу тебя. Давай не будем повторять историю с Алонзо. Ты ведь трезвый! – Мать потянула меня обратно на стул.
– Да я просто хотел развеселить тебя, мам! Ты такая грустная из-за своего Алонзо! – искренне воскликнул я. Я правда хотел, чтобы мама посмеялась вместе со мной.
– Я очень ценю твою заботу, но у меня все хорошо. Давай доедай, и пойдем гулять дальше. А лучше вообще завязывай с едой, иначе тебя опять стошнит, – тихо сказала она и вытащила из сумки маленькое зеркальце и помаду.
Я молча продолжил есть.
За этот вечер меня тошнило еще два раза. Потом мы расплатились и спокойненько продолжили прогулку, несмотря на то что у меня очень болела голова.
Когда мы вернулись домой, я забрался в горячую ванну, наполненную пеной. Потом я вышел покурить на балкон – последний раз насладиться ночной Флоренцией. Вернувшись в номер, я упал на кровать, и меня поглотил глубокий сон.
Стюардесса подошла к нам и попросила пристегнуть ремни безопасности. Мы уже были над Парижем.
– Недавно с работы звонили, сказали, чтобы я сделала отчет за последний месяц… – Я слушал болтовню матери весь полет.
Чтобы хоть немного отдохнуть, я закрыл глаза и сделал вид, что сплю. Мысли о том, что уже через двадцать минут мы приземлимся, не давали мне расслабиться. Париж и проблемы – это синонимы. Хотя проблемы я создаю везде. Абсолютно везде. Просто где-то они более красочные и напоминают приключения, а не серую рутину горести…
Ровно в пять вечера мы были на земле. Чей-то голос сказал в микрофон: «Мы приземлились в аэропорту Шарль де Голль, Париж. Температура за бортом – 15 градусов. Спасибо, что воспользовались нашими авиалиниями».
Вот я и дома.
#ГЛАВА_38
Кэрри Блейк
Мои итальянские каникулы подходили к концу. Оставалась всего одна неделя, ужасно не хотелось возвращаться домой. Больше всего я не желала расставаться с Тео. Я очень привыкла к нему за все то время, что мы провели вместе.
Мы сидели у обрыва и о чем-то задумчиво разговаривали. Мысли мои витали где-то далеко отсюда. Здесь было необычайно красиво. Этот склон был некогда застывшей лавой, которая осталась после извержения вулкана. Все утопало в зелени, огромные старые деревья укрывали землю от яркого и палящего солнца. Трудно передать всю красоту словами.
Я откинулась на спину и посмотрела на большой вулкан, вершина которого была спрятана туманом и облаками. Небо сегодня было особенно голубое.
– Кэрри, почему ты так не любишь разговаривать? – Я вздрогнула, услышав голос Тео.
– Прости, что?
– Ты так редко поддерживаешь разговор. Обычно ты молчишь или просто поддакиваешь. Тебе со мной неинтересно? – В его тоне проскальзывали жесткие нотки. Но его суровость в голосе смягчалась легкой улыбкой.
Наш мир теперь другой. Ни эмоций. Ни веры. Только руины когда-то процветающей цивилизации и ежедневная борьба за существование, отнимающая силы. Единственное спасение – Elysium, онлайн-игра нового поколения, симулятор жизни, в котором возможно все. Юно – дизайнер локаций в игре. Случайная встреча сводит его с Айей и Леви, только вот они совсем не похожи на других игроков. Юно уверен, что нашел настоящих друзей, но даже не представляет, какие секреты скрывает Айя и что за разрушительный план разрабатывает Леви, ведомый искренним желанием вернуть жизни краски.
«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.