Inspiraveris. Верни меня - [75]

Руками расчесываю волосы и приглаживаю их. Да плевать! Для кого мне это делать? Не для кого, верно, поэтому подхожу к двери и открываю её. Та же лестница, по которой спускаюсь вниз и распахиваю ещё одну дверь. Вхожу в коридор и пытаюсь вспомнить, как вёл меня Петру вчера. Ускоряю шаг, не желаю одна встретить кого-то из этих вампиров. Не ведомо, что у них, вообще, в голове, кроме как пожрать.

Улыбаюсь, вижу тех же одетых во всё чёрное мужчин с белыми глазами. Подхожу к ним, и они распахивают передо мной дверь. Сейчас же музыка не умолкает, оркестр справа от меня вовсю играет какую-то весёлую мелодию. От удивления останавливаюсь, смотрю, с каким рвением они исполняют музыку.

– Аурелия, добрый вечер, – ко мне подходит Петру с мягкой улыбкой. Но его слова едва могу расслышать из-за громкости музыкальных инструментов.

– Добрый, – киваю я, спускаясь к нему. Мужчины же за столом о чем-то шумно говорят, смеются, словно какой-то праздник. Тела девушек, как и вчера, лежат на скатертях покрытые кровью. И это никак не вяжется с весельем.

– Пройдёмте? – Петру предлагает руку. Но мой взгляд ловит белые длинные волосы, а затем парня одного танцующего по всему залу. Рот приоткрывается от ещё большего удивления. Нет, я всё понимаю или хотя бы пытаюсь это сделать: кровь на столе, тела, вампиров, прошлое и жажду многовековой мести. Но это… просто уму непостижимый поворот событий.

Вэлериу развлекается, приложив одну руку к животу, а другой в воздухе играет пальцами, кружась и делая какие-то замысловатые движения. Это настолько завораживающе и чудно, что я ловлю себя на том, что уже во весь рот улыбаюсь.

– Он… он… – указываю пальцем на шестисотлетнего вампира, качающего бёдрами с закрытыми глазами, словно никого рядом. И он один.

– Танцует. Сегодня у него хорошее настроение, – улыбается Петру, всё ещё предлагая мне руку.

Но я отвести взгляда не могу от Вэлериу, так невероятно кружащегося по всей площади. Хочется смеяться, подавляю в себе это желание, закрывая рот ладонью. Но жмурюсь, и мои плечи дрожат от смеха. Никогда такого не видела. Ни разу! Мёртвый кровосос танцует только ему известный танец. Распахиваю глаза и тут же встречаюсь с его ярким и притягивающим взглядом. Он продолжает двигаться, выставляет руку вперёд, маня пальцами.

– О, нет, уволь, – шепчу я, продолжая хихикать.

Неожиданно меня кто-то так сильно толкает в спину, что моё тело буквально поднимается в воздух и плывёт по нему. Не успеваю я даже испугаться, как уже стою рядом с Вэлериу, обхватывающим мою талию. А я моргаю. Поворачиваю голову и вижу смеющегося Петру, направляющегося к своему месту.

– Что за черт? – шокировано, шепчу я, поворачиваясь к Вэлериу.

– Если говорю – подойти, значит, подойди. Это лишь малая часть моих возможностей над тобой, – шепчет он с озорной улыбкой прямо мне в лицо. Хватает мою руку, отталкивает от себя и резко тянет обратно, ловя в свои руки. Охаю, падая прямо на его грудь.

– Улыбнись, радость моя, улыбнись и насладись этой музыкой. Невероятно прекрасна, – улыбается он, прокручивая меня вокруг оси, нагибает и обращается со мной, как с куклой.

Черт, да не умею я так. Но ему плевать, он, смеясь, вертит меня из стороны в сторону и не могу больше держать в себе желание улыбаться. Улыбаться искренне и ощущать всем телом звуки музыки, не могу не поддаться желанию развеяться и просто потанцевать. Качаю головой, пытаясь подстроиться под него. Но он слишком быстрый, а я не знаю, что это за танец. Я обучена только народным и классическим. А это что-то странное, но необходимо весёлое в моей жизни. И я танцую с ним, обнимая его за шею, смеюсь в неё, а он держит меня, полностью расслабившуюся в его руках. Он ведёт, и мне так легко. Я не думаю больше о том, что могу наступить на его ногу или же отдавить её. Только музыка, смех и он, ловко играющий с моим телом в танце.

– Спасибо, – его голос такой мягкий, когда мелодия затихает, переходя в более спокойную. Поднимаю голову, продолжая улыбаться, смотрю в эти невероятные светло-голубые глаза и киваю.

– Ты уже больше не зол? – тихо спрашиваю я, пока он продолжает двигаться медленно, словно в вальсе.

– Зол, но я умею это скрывать и отпускать, чтобы новый день был лучше, – отвечает он, останавливаясь.

– Прости, – кривлюсь я, отводя взгляд от его лица, и отступаю от него, когда он выпускает меня из своих рук.

– Простить за то, что решила умереть или за то, что решила оставить меня? – подталкивает к столу, где мужчины, как ни в чём не бывало, уродуют девушек. Разрезают их тела ногтями и слизывают кровь языком. Так, лучше на это не смотреть. Лучше вот на Петру, который улыбается нам, расположившись на стуле, как и вчера.

– За то и другое, – серьёзно отвечаю Вэлериу. Подводит меня к столу, – я просто не знаю, что думать, и что чувствовать. Слишком для меня странно, ново, и больно.

– Боль может быть во благо, Аурелия. Надо только понять, как это сделать. Боль придаёт силы идти дальше. Когда-нибудь ты научишься, – помогает мне сесть на стул и сам опускается рядом на свой.

– Сегодня ты не так категорично настроена к моим братьям, – замечает он, и ведь действительно страха нет, только отвращение никуда не деть.