Инспектор мертвых - [98]

– Я легко мог бы застрелить вас во время любого из ваших появлений на публике. Но это было бы слишком просто. Четыре года назад, на открытии выставки в Хрустальном дворце, я оказался среди зрителей и видел, как из толпы вышел китаец и подошел к вам. Поразительно: никто из охраны даже не попытался его остановить. Из-за яркого наряда все приняли его за китайского посла, но он мог оказаться кем угодно. Он представился вам, Альберту, даже наследникам. Ему позволили гулять с вами по выставке. А потом выяснилось, что вы даровали столь высочайшее внимание мелкому торговцу, всего лишь пытавшемуся сделать рекламу музею диковинок, который он устроил на своей джонке.

С того дня я поставил себе цель сравняться с тем китайцем. Но как добиться, чтобы вы приблизили меня к себе? Как стать вашим другом? Одного богатства недостаточно, ведь мои руки для вас навсегда будут в грязи от строительства железных дорог. Я воспользовался случаем, который предоставила война, заплатил за офицерский патент, чтобы служить бок о бок с вашим кузеном, затем познакомился с Уильямом Расселом и позаботился о том, чтобы он увидел меня в бою. Рассел изобразил меня героем, сражающимся за Британию, но вот где истинная правда: убивая вражеских солдат, я представлял на их месте вас. И вас, и вас тоже, и вас. – По очереди он указал на принца Альберта, комиссара Мэйна и лорда Палмерстона. – Но чаще всего Викторию. Когда я спас жизнь герцога, мой план начал исполняться. Вы не могли заподозрить угрозы в человеке, которого посвятили в рыцари, кто сидел рядом за столом, кого вы ввели в свой круг.

– Но потом вы сами стали причиной смерти вашей жены и будущего ребенка, – добавил отец.

– У меня не было ни жены, ни ребенка, – настаивал голос с ирландским акцентом.

– Но у полковника Траска они были. Ум лишен способности забывать.

– Я прекрасно помню своих отца и мать, и Эмму, и Рут! – Ярость усилила ирландский выговор.

– Но не своих жену и ребенка? Не могу понять: это Колин – чужеродная сущность, живущая внутри полковника Траска, или полковник обитает внутри Колина, но сейчас я хотел бы говорить с полковником.

По щекам человека, сидевшего на троне и прижимавшего нож к щеке мальчика, вновь потекли слезы.

– Ответьте мне, полковник, – потребовал отец, – вы действительно любили Кэтрин, или женитьба и ребенок являлись лишь средством для мести ее родителям?

– Потрясение на их лицах выглядело бесподобно, – ответил голос с ирландским акцентом, но следом из того же рта прозвучал другой, принадлежавший уже полковнику Траску: – Моя жена… Мой нерожденный ребенок…

– Расскажите нам о Джеремайе Траске.

В глазах убийцы вспыхнула безумная ненависть, какой я никогда и ни у кого прежде не видела.

Внезапно снаружи раздался громкий стук и кто-то прокричал:

– Ваше величество!

– Велите им уйти! – потребовал человек с ирландским акцентом, сильнее сжимая шею испуганного мальчика.

Но прежде чем кто-либо успел ответить, в зал уже ворвался констебль:

– Ваше величество, мы должны эвакуировать… – Полицейский замер, увидев, что здесь творится.

Капля крови скатилась по щеке Леопольда.

– Колин, – позвала я, понимая, что откладывать дальше нельзя.

Что-то изменилось в выражении его лица.

Я подошла к ступеням тронного возвышения.

– Посмотри мне в глаза, Колин. В голубые глаза, которые ты не смог позабыть. Как меня зовут?

– Эмили.

Я осторожно поднималась к трону:

– Эмили или Эмма, Эмма или Эмили.

– Эмма, – пробормотал он.

– Конечно! Я Эмма! И мне стыдно за тебя!

– Почему? – потрясенно спросил он все с тем же ирландским акцентом.

– Ты никогда не обижал нас с Рут! А теперь полюбуйся, что сделал с этим малышом! Только чудовище может причинить вред ребенку!

– Чудовище?

– Отдай мне нож! – В неистовом порыве я вырвала оружие из его руки и швырнула на пол, затем сняла его руку с шеи ребенка. – Оставь мальчика в покое!

Я забрала Леопольда и передала принцу Альберту. И вспомнила, как прошлой ночью, став свидетелем страшной гибели Кэтрин и ее родителей, желала обладать силой мужчины, чтобы наказать виновного.

Я развернулась. И со всего размаху хлестнула его по лицу.

Ладонь сжалась в кулак, и следующий удар отбросил его в спинку трона. Я била и била, не чувствуя боли в костяшках, – так велика была ярость, что скопилась внутри за эти страшные дни.

– Ты не достоин Эммы и Рут! – кричала я. – Не достоин Кэтрин! Не достоин быть братом! Не достоин быть мужем и отцом! Ты угрожал ребенку и заслуживаешь только боли!

Я наносила удары, пока не поняла, что руки у меня все в крови, его и моей.

Ярость ревела у меня в ушах, но я все же расслышала, как кто-то закричал и рванулся по ступенькам к трону. Не сразу я поняла, что ко мне приближается Джозеф. Колин отшвырнул меня к нему, схватил с пола нож и метнул вперед.

Словно в тумане я видела лезвие, летящее в грудь королевы, и фигуру, заслонившую собой ее величество.

Мы с Джозефом скатились вниз, а когда я подняла взгляд, занавес за тронным возвышением колыхался – полковник сбежал через потайную дверь.

Беккер раздвинул занавес и выскочил за дверь. Он оказался в небольшой комнате, где королева, по-видимому, выжидала момент для торжественного появления в Тронном зале во время официальных приемов. В тусклом свете, падающем из-за спины, он разглядел еще одну приоткрытую дверь, которая вела в темный коридор.