Инсомния - [3]

И тогда мой взгляд зацепился за девушку, сидящую по другую сторону круга от меня. Блондинка с длинными волосами до талии. Черты лица правильные, косметики нет. Я бы с уверенностью назвал ее симпатичной.

И тогда я вспомнил, что именно она наливала мне бурбон вчера. А этот визжащий «да вы знаете кто я такой» — вчерашний именинник, чья компания голосила на весь бар, портя мне удовольствие от вечера. И что они вообще забыли в том неприметном заведении?

Заметил я и еще одного персонажа нашей веселой компании. Только вот он был крайне странным и уж точно его не было в баре. Уверен, такое пугало я бы запомнил.

Худощавая фигура в каком-то зеленом костюме сидела прямо на вершине одного из камней круга в лучах закатного солнца. А тут высота метров двадцать, не меньше. И пока я думал, как он смог туда забраться, человек посмотрел на меня.

До этого он осматривал просыпающихся людей с какой-то самодовольной ухмылкой, но стоило нашим взглядам встретиться, как улыбка пропала с его рожи. Конечно, расстояние тут большое, так что мне могло и показаться.

Но вот следующие события я видел весьма отчетливо. Человек в зеленом костюме снял с головы такую же зеленую шляпу-цилиндр, вытащил из нее массивную трубку и закурил. Выдохнув клубы такого же зеленоватого дыма, как и весь его образ, а затем человек исчез.

То есть сначала он затянулся из своей странной трубки, затем выдохнул столько дыма за раз, что любой паровоз позавидует, а когда марево рассеялось, наверху уже никого не было.

Я протер глаза и посмотрел еще раз. Мог бы даже на секунду решить, что это галлюцинации от похмелья, но вот же зеленоватый дым в небе. Еще не полностью растворился.

— Так значит ты меня действительно видишь? — голос раздался сбоку, а я вздрогнул от неожиданности. — И слышишь.

Я повернулся, но никого рядом не было. Так, мне все это перестает нравиться. Вернее, начинает не нравиться еще больше, чем прежде. Какого лешего тут происходит?

Я медленно принялся подниматься. Ноющее тело нещадно болело, пока закостеневшие мышцы пытались вспомнить, что они на самом деле эластичны и умеют сокращаться. Как же я ненавижу утро, пусть сейчас и вечер, если верить солнцу.

Мне все же удалось подняться на ноги и даже выпрямиться, пусть и пришлось опереться о камень. Искры из глаз почти перестали сыпаться, так что дело за малым. Надо быстро разогнать кровь и размять остальное тело, но сначала…

Я обошел камень и наконец увидел говорившего. Тот самый человек, что курил трубку на высоте пятиэтажного дома минуту назад.

Элегантный костюм тройка ярко-зеленого цвета, я бы даже сказал кислотно-зеленого. Сорочка может и белая, но из-за общего тона она тоже казалась болотисто-зеленой. Но самым мерзким был его галстук. Коричневато-зеленый, он сразу вызывал какие-то рвотные позывы.

Глядя на человека я резко ощутил запах болота и трясины, вперемежку с разлагающимися тушами каких-то животных. Не физически, а на уровне ассоциаций.

Но самым странным было его лицо. Как я ни пытался сфокусировать взгляд, черты лица постоянно расплывались, перебираясь с места на место. Словно сами не могли определиться, как же этот человек должен был выглядеть.

— Да что ты такое? — спросил я. — И как ты так быстро спустился с камня? Как ты вообще туда забрался?

— Какой мерзкий и примитивный язык, — скривился зеленый. — Как будто свора собак облаяла.

— Да ты себя в зеркало вообще видел, уродец? — я немного офигел от такой наглости.

— Лучше помолчи, обезьяна, — отмахнулся он трубкой. — Все равно я твой лай не понимаю.

И вот тут я впал в ступор. В этот момент я осознал, что мы разговариваем на разных языках. В буквальном смысле. Но его слова я воспринимал легко, хоть никогда их раньше и не слышал. Нет, этот язык мне точно не знаком.

Я пытался напрячь память, но не смог вспомнить ни одного другого слова из этого языка, кроме тех, что только что услышал.

— Собака, — ответил я единственное, что мог.

Черты лица незнакомца на мгновение замерли в своей бесконечной пляске, явив моему взору округлившиеся глаза собеседника.

— Ты меня понимаешь, обезьяна? — спросил он.

— Обезьяна, — я на всякий случай ткнул в него пальцем, чтобы было понятней.

— Хах, — усмехнулся он. — А ты дерзкий. Надо бы убедиться.

Зеленый прошел в центр круга, подошел к какой-то темноволосой девушке и наклонился прямо к ее уху и закричал:

— Ты меня слышишь, макака? Как тебе наш чудесный край? Не то, что ваши примитивные леса, да?

Зеленый буквально орал ей в ухо, но девушка никак не реагировала. А я внимательно наблюдал за этим странным существом. Пока он двигался, то аккуратно обходил истлевшие тела, стараясь не запачкаться. Да и к девушке он не прислонялся.

Получается, он материален. Или это какие-то рефлексы бесплотного духа? Почему его никто не видит и не слышит? А почему я вижу и слышу?

Тем временем зеленый вернулся ко мне, аккуратно раскидывая тростью мусор, валяющийся под ногами. Что-то я не припомню, чтобы у него была трость.

— Значит, ты у нас особенный какой-то, да? — бросил он, проходя мимо.

Я протянул руку и ткнул его пальцем в плечо. Плотное. Я почувствовал не только приятную ткань, но и вполне физическое тело под ней. На всякий случай ткнул еще раз. Нет, точно не призрак. Тогда вообще ничего не понимаю.