Inside Out: личная история Pink Floyd - [11]

Как припоминает Питер, «фирма „DNA" уже имела опыт работы с группой свободной импровизации „АММ", за один день записав альбом на Денмарк-стрит. Сделка была гнилая: нам доставались два процента, из которых следовало оплатить студийное время и, вероятно, работу исполнителей. Как экономист я посчитал, что два процента от альбома стоимостью в тридцать фунтов стерлингов составят всего семь пенсов и потребуется чертова уйма семи пенсов, чтобы составить сумму в тысячу фунтов стерлингов, которая была моим представлением о приличном состоянии. Я решил, что, если „DNA" собирается остаться на плаву, нам понадобится поп-группа. Именно тогда я узнал о выступлении „The Pink Floyd Sound" в клубе „Марки" в то воскресенье. И подумал, что слово „Sound" в названии группы явно лишнее.

Я очень ясно помню то выступление. Группа в основном играла ритм-энд-блюз, вещи вроде „Louie Louie" и „Dust My Broom". Эти песни в то время играли все. Я не мог разобрать текст, но текстов тогда никто и не слушал. Однако по-настоящему меня заинтриговало то, что вместо воющих гитарных соло в середине песни они издавали какой-то странный шум. Довольно долго я не мог разобрать, что же это такое. А потом оказалось, что это Сид и Рик. Сид проделывал всякие чудные вещи с фидбэком на своем „Binson Echorec". Рик при этом выдавал странные, длинные, скользящие пассажи. А Ник стучал деревянными молотками. Именно это меня захватило. Это был авангард! Покупаю!»

Питер пожелал с нами познакомиться, и Бернард Столлмен обеспечил ему связь. В результате Питер пришел в Стэнхоуп-Гарденз, чтобы с нами повидаться. «Дверь открыл Роджер. Все остальные разъехались на каникулы, потому что был уже конец учебного года. Тогда мы с Роджером договорились встретиться еще раз в сентябре. Фирма грамзаписи была всего лишь моим хобби, так что я без проблем мог подождать. Роджер не послал меня к черту. Всего лишь сказал: „Увидимся в сентябре…"»

Когда Питер впервые зашел в Стэнхоуп-Гарденз, я отбыл на свое первое путешествие в Штаты экономклассом. Поездка в Америку рассматривалась как часть моего продолжающегося архитектурного образования — скорее как шанс посмотреть на кое-какие из великих зданий в США, а не как музыкальное паломничество к истокам. Линди находилась в Нью-Йорке (она обучалась в Танцевальной компании Марты Грэхем), что было еще одной веской причиной туда отправиться, поскольку у нее скоро начинались летние каникулы (Джульет, подружка Рика, тоже тогда случайно там оказалась).

Я вылетел на «Пан-Ам 707» и провел пару недель в Нью-Йорке. Разумеется, не обошлось без серьезного осмотра культурных и архитектурных достопримечательностей — музея Гуггенхайма, Музея современного искусства, Левер-билдинг. Однако нашлось время и для кое-какой «живой» музыки. Я посмотрел на «The Fugs», а также побывал на выступлениях некоторых джазовых исполнителей вроде Моза Эллисона и Телониуса Монка в «Вилледж вэнгард» и других джазовых клубах Гринвич-Вилледж. Немалое время ушло на посещение магазинов грампластинок. Множество музыки в Британии было не найти, а жесткие конверты американских альбомов, которые смотрелись куда более достойно в сравнении с их хрупкими британскими эквивалентами, являлись поистине роскошными трофеями.

Затем мы с Линди купили за 99 долларов билет на автобус «грейхаунд», который предоставлял нам право на безлимитные поездки в течение трех месяцев, и направились дальше на запад. Для нас эта поездка стала гигантским путешествием в три тысячи миль длиной, от побережья до побережья, безостановочным, если не считать дозаправок и перерывов на подкрепление. В автобусе мы познакомились с недавно поженившейся американской парочкой. Молодой супруг вскоре собирался отправиться во Вьетнам, однако в 1966 году это очень мало что для нас значило. Всю важность этого поступка я осознал лишь позднее, и до сих пор временами задумываюсь, уцелел ли во Вьетнаме тот парень.

Сан-Франциско тогда еще не стал всемирной столицей «лета любви». Хейт-Эшбери был попросту перекрестком. Город представлял интерес только в плане осмотра достопримечательностей (поездка в Алькатрас!) и поглощения морепродуктов. В Сан-Франциско мы сели на «грейхаунд», идущий на восток, в Лексингтон, что в штате Кентукки, и встретились там с моим знакомцем по Политеху Доном Макгарри и его подружкой Дейрдрой. Дон купил себе «кадиллак» выпуска конца пятидесятых годов с весьма ненадежными тормозами. Эта машина превращала преодоление горных перевалов в предельно захватывающее событие. Мы почти немедленно выехали в Мехико (временами отклоняясь от маршрута для осмотра архитектурных достопримечательностей), где немного бестолково потолкались, пока не попали в Акапулько, изумляясь дешевизне межсезонья: комнаты стоили всего доллар за ночь. Дальше эпическое путешествие привело нас назад в Лексингтон, после чего я вернулся в Нью-Йорк, а затем полетел обратно через Атлантику.

На протяжении всей этой эпопеи группа «The Pink Floyd Sound» не слишком сильно вторгалась в мое сознание. Я просто думал о том, что вот, придет сентябрь и я снова вернусь на академические рельсы. Однако в Нью-Йорке мне в руки совершенно случайно попал экземпляр газеты «Ист-Вилледж азэр», где содержался отчет о событиях в Лондоне и о новых перспективных коллективах. В числе прочих упоминалась группа «The Pink Floyd Sound».