Иностранные корреспонденты в Москве - [2]

Однако, ведя этот идиллический образ жизни, такой корреспондент почему-то считает себя чуть ли не Джеймсом Бондом, ежеминутно подвергающимся страшному риску. Этот "риск" по большей части воображаемый. Нет никакого закона, который запрещал бы общение советских граждан с иностранцами, и как бы косо власть ни смотрела на это, она вынуждена мириться с такими случаями, когда они происходят. По существу, единственный путь препятствовать этому - это шантаж, но подчиняться шантажу дело уже добровольное, а не обязательное.

Некорректность

Иногда такие корреспонденты все же вступают в контакт с советскими гражданами и даже ищут контакты с ними. К сожалению, при этом они не всегда проявляют достаточную корректность.

После суда над Гинзбургом и Галансковым мать Гинзбурга и жена Галанскова договорились с несколькими иностранными корреспондентами о встрече у Л. И. Гинзбург с тем, чтобы рассказать о ходе процесса. Однако в назначенное время никто не пришел, вместо этого дом Л. И. Гинзбург, был окружен агентами КГБ, и две женщины оказались как бы в осаде.

Как выяснилось позднее, Отдел печати МИД, узнав от корреспондентов о встрече, категорически запретил кому-либо из них ехать к Л. И. Гинзбург. Отдел печати МИД сослался при этом не на какой-нибудь закон или инструкцию, а просто на то, что тот, кто поедет, "будет иметь крупные неприятности". Этого оказалось достаточно не только для того, чтобы корреспонденты не приехали, но и для того, чтобы никто из обещавших приехать но предупредил Гинзбург и Галанскову.

Между тем двум женщинам, которые ничего этого не знали, КГБ устроил провокацию: сначала их пытались выманить из дома якобы для встречи с корреспондентами на улице, чтобы обвинить потом их в устройстве незаконного уличного сборища: когда же это не удалось, к ним явился под видом иностранного корреспондента агент КГБ Василий Грицан. Если бы кто-то из иностранных корреспондентов из соображений элементарной порядочности предупредил их по телефону, что никто не придет, это избавило бы обеих женщин от действительной, а не мнимой опасности. Несколько корреспондентов, которых Отдел печати МИД не успел оповестить о запрете, все же приехали к дому Гинзбург. Их не подпустили близко агенты КГБ, сказав, чтобы они возвращались в свои конторы и поискали в почтовых ящиках запоздавшее запрещение. Среди них было трое шведских корреспондентов, которых агент сурово спросил: уж не на пресс-конференцию ли Гинзбург они приехали? На что испуганные шведы ответили: "Нет, нет, мы здесь просто гуляем". Возможно, им самим этот ответ показался необычайно ловким. Но мне он кажется более подходящим для напроказившего школьника, которого спрашивает учитель, чем для взрослого человека, чье право и чей долг как журналиста быть на той пресс-конференции, которая представляет интерес для его читателей.

Кто Дирижирует

Накануне последних выборов в Моссовет, гуляя по Арбату, я мог видеть на стенах многих домов портрет малоинтеллигентного человека с грубым и свирепым выражением лица - это был Леонид Замятин, официальный и единственный кандидат от нашего района.

Так я узнал, как, по крайней мере, выглядит, тот, чьё имя всегда произносится корреспондентами со страхом и благоговением, как евреями имя Божие.

Г-н Замятин возглавляет Отдел печати МИД, о котором я уже упоминал и который надзирает за работой иностранных корреспондентов в Москве. Главным образом этот надзор, а соответственно и отношение к корреспонденту касаются того, что он пишет, но также и того, с кем он общается и куда ходит.

Есть несколько градаций давления на неугодного корреспондента. Например, можно причинять ему разные житейские неудобства. Так, корреспонденту, который живет в гостинице, могут сказать, что он должен изменить тон своих статей, если хочет скорее получить квартиру. Корреспонденту могут затруднить доступ к информации, откажут во встрече с каким-нибудь официальным писателем или артистом, или не разрешат выехать в другой город. О нем могут критически отозваться в "Правде" или "Известиях". Его могут вызвать в Отдел печати МИД и сделать предупреждение. Могут сказать просто: не пишите о том-то, это явление не характерно для нашей жизни, а вы должны быть объективны, или: не встречайтесь с тем-то, это человек с темным прошлым. Но могут сделать и "официальное предупреждение" - и если корреспондент им пренебрежет, может последовать высылка. И даже угроза закрытия московского бюро газеты или агентства.

Предупреждения такого рода могут быть очень грубы и прямолинейны. Так, Анатоль Шуб, корреспондент "Вашингтон Пост", в своей статье упомянул, что его "русский друг" собирается написать книжку "Просуществует ли СССР до 1980 года?" и изложил некоторые взгляды своего друга. "Никакой советский человек не мог так сказать! Ваш 'русский друг' - это бутылка водки, с которой вы беседовали, предварительно ее осушив! -заявили Шубу в Отделе печати. - Если вы еще напишете что-нибудь подобное, вы будете высланы из Москвы!". В действительности этим "русским другом" был я, и через несколько месяцев вышла моя книжка "Просуществует ли СССР до 1984 года"?