Иностранка - [3]

— А матушка сказала, что, если мы не выучим сегодняшний французский урок, она не даст нам пирожных.

— И что же? — нахмурилась восьмилетняя Машенька. Да, она тоже любила пирожные, но даже они не могли заставить ее учить эти злосчастные спряжения. — Ты, Лизонька, ради сладкого на все готова.

Девочки находились в приусадебном саду дачи Озеровых, где уже второй месяц жили с матушкой и гувернанткой. Их отец, что занимал при дворе Екатерины Алексеевны ответственную должность, приезжал в московскую усадьбу изредка, всего на пару дней в месяц. Оттого почти все лето Анна Андреевна Озерова проводила в своем загородном имении только со своими четырьмя детьми: двенадцатилетним Сережей, Лизой, Машей и малышом Костей. Две няни и гувернантка-француженка были ей в помощь. Но порой даже они не могли уследить за непоседами и озорниками господ Озеровых.

— Но пирожные из кондитерской месье Буланже такие вкусные. Прям оторваться невозможно. Особенно те, которые со взбитым кремом и лесными ягодами, — прохныкала Лиза и всхлипнула.

— Ты что, плакать вздумала? — обернулась к ней Маша, увидев, как мадам Боннет направилась в сторону дома. Отметив, что глаза сестры увлажнились и она начала морщить носик, Маша недовольно заявила: — Если хочешь, мы сами купим эти пирожные и без матушки.

— Как это? — удивилась Лиза.

— Пойдем к месье Буланже и купим.

— Но у нас нет денег, — пролепетала Лиза.

— А мы возьмем в кредит. Мама часто так делает. Я видела, и не раз, как она в лавках говорит: «Запишите на мой счет».

— И месье Буланже даст нам пирожные?

— Конечно. Главное, не робеть, — кивнула Маша.

— И когда мы пойдем за пирожными?

— Прямо сейчас и пойдем.

— Но надо будет выйти за ворота, — опасливо заметила Лиза, она была более скромной и послушной, чем Маша. — А матушка запретила нам выходить на улицу одним.

— Она и не узнает, что мы ходили. Пошли, — велела Маша и, схватив сестру за руку, потянула ее прочь из сада.

Девочки бегом преодолели путь до ажурных чугунных ворот и приблизились к небольшой калитке, которая служила выходом для прислуги. Здесь не было сторожа, оттого Маша привела сестру именно сюда. Когда девочки уже открыли калитку и выглянули на многолюдную в этот дневной час улицу, Лиза испуганно заметила:

— Я боюсь, Машенька, а вдруг с нами что-нибудь случится? Няня сказывала…

— Да перестань, Лизок, — оборвала ее Маша, уже выходя за ворота. — Лавка месье Буланже через два квартала. Мы дойдем до нее за четверть часа. Я знаю, куда идти.

Девочки, взявшись за руки, направились по пыльной улице, с интересом оглядываясь по сторонам, приподнимая длинные платьица из шелка и как можно быстрее передвигая ножками.

Москва в описываемое нами время являла собой второй по значимости город Российской империи. Спокойная жизнь в ней текла не спеша, вальяжно и более размеренно, нежели в столице. После «Манифеста о вольности дворянству», освобождающего от обязательной государственной службы, многие вельможи стали подавать в отставку и переезжать из Санкт — Петербурга в Москву. Также здесь покупали усадьбы опальные вельможи, высланные из столицы, привыкшие жить в модной роскоши, и те, что уже отошли от государственных дел в силу преклонного возраста, устав от суеты и шума столицы.

На зеленых окраинах Москвы обустраивались дачи и усадьбы, помпезные, уединенные и изысканные, в которых богатые петербургские семейства проводили летние месяцы в неге, на природе. Дворянские семейства имели здесь дачи с небольшими земельными угодьями. Маскарады и балы в Москве в богатых домах давались не так часто, как в Петербурге, и в основном московское общество довольствовалось закрытыми частными приемами или визитами к знакомым и родственникам.

Как и предрекала Маша, девочки добрались до лавки кондитера довольно быстро. Войдя внутрь, они услышали, как прозвенел дверной колокольчик. Дверь закрылась, и девочки испуганно замерли на пороге, словно не решаясь пройти далее в глубь лавки. В этот час в кондитерской находилась только одна полная дама в ярко-лиловом парчовом платье, она покупала сладости. За прилавком стоял немолодой мужчина с черными усиками. Едва рассчитавшись с дамой, он обратил взор на вошедших девочек и поинтересовался по-французски:

— День добрый, мадемуазели. Вы что-то хотите?

Первой нашлась Маша и, пройдя чуть вперед, ближе к большим витринам, в которых красовались пирожные, торты, засахаренные фрукты, зефир и другие сласти, ответила также по-французски:

— Здравствуйте, месье Буланже. Мы с сестрой хотели бы купить у вас пирожные.

Кондитер вскинул брови, отчетливо вспомнив дочек мадам Озеровой, и, приветливо улыбнувшись, предложил:

— Как вам будет угодно, мадемуазель. Пройдите к витрине и скажите, какие вы хотите.

Лиза и Маша боязливо приблизились к витрине с пирожными, переглядываясь друг с другом и бросая на кондитера испуганные взоры. В этот момент грузная дама открыла двери, и Буланже пожелал ей всего наилучшего. Он вышел из-за прилавка и подошел к девочкам.

— Вы будете выбирать или знаете уже, какие вам по вкусу? — спросил он по-французски.

Девочки вновь переглянулись, Лиза ткнула сестру в бок и по-русски тихо сказала ей на ухо: