Иностранец - [38]
Министр посмотрел на своего помощника
— Дай ему номер.
Йованич продиктовал номер
— Запомнили?
— Да.
— Если вы поймете, что дело плохо, позвоните или хотя бы СМС скиньте по этому номеру. Мы отследим звонок и пошлем группу захвата…
Ночь на 19 мая 2022 года. Близ Белграда, Сербия. День девятый
Василий Никич жил в деревне недалеко от Книна. Там жили и многие его сторонники. Я домчал до деревни менее чем за час — в Сербии теперь расстояния маленькие, хотя по местным меркам считается далеко.
У него был дом, по нашим меркам — дом огромный. Дело в том, что в Сербии много домов, построенных не на одну семью, а на несколько — это «задруга» называется. Сербы — они хоть и христиане, а переняли многие мусульманские привычки, в том числе, и жить одним домом на несколько родственных семей — в Каире, например, так же живут. Но Василий жил в этом доме один, разве что сторонников принимал…
Кто такой Василий Никич — это я тоже выяснил. Типичная карьера для девяностых — партия, потом чета, потом приватизация и бизнес. Понятно, что много крови, много грязи, была у него и судимость. На склоне лет — он задумался о великом, о сербском, присоединился к правым. Приобрел вес в правых кругах, потому что он на самом деле воевал, а не как некоторые.
Интересно, почему мне он кажется морально чище, чем большинство из тех правильных и рукопожатных политиков, которых принимают в Брюсселе и с которыми не брезгует ручкаться сам бундесканцлер?
Вопрос, верно?
Меня остановили — несмотря на темноту, машин было достаточно, и я понимал, что оружия у них тоже достаточно, и что они в любой момент могут направиться или в Белград и там начнут убивать — или к албанской границе. Там вообще нет проблем — подъехал к мосту и тра-та-та. С той стороны с ответом не замедлят.
Позвали Василия, он вышел. Он был трезвый, оружия при нем не было. По крайней мере, на виду, в то время как у других — было
— Добродошли — поприветствовал он меня
— Добродошли — ответил машинально я — знаете уже?
— Не здесь… зайди в дом.
Мы пошли в дом. Сначала прошли через мощеный кирпичом двор… мне это напомнило дом, где жил в свое время Дудаев… на Льва Толстого, я это до сих пор помню, как и многое другое. Ночь, все из кирпича, и забор и даже на земле кирпич, вооруженные люди, отблеск пламени из костра. Не хватает только подвала с тюремными камерами, где сидят заложники, на деньги от выкупа которых кормят боевиков. Я участвовал в переговорах по освобождению еще до второй войны, знаю как все это…
Бросился в глаза мужчина у костра — он плакал, не скрываясь, на него старались не смотреть, рядом с ним никого не было
— Кто это?
Никич понизил голос
— Это родной отец Ани. Мой брат Милан
О как!
— Он пьян?
— Для него — нет, просто выпил немного.
— Я могу с ним поговорить?
— Поговори, сделай милость. Я уже не могу.
Василий хлопнул меня по плечу и направился по коридору. Я подумал — эти придурки, когда говорили что я должен контролировать Василия — они чем думали и о чем? Сами бы и попробовали — контролировать. Контролеры… хреновы.
Милан Никич…
Ненавижу разговаривать с родственниками жертв — но никогда не уклоняюсь от этого. Это не моральный долг, нет. Это — плата. Цена.
— Извините…
…
— Я полковник Панин, один из тех кто ведет расследование. Мы можем поговорить?
— Сейчас?
— Можем завтра
— Нет… давайте сейчас
Где-то я его видел…
Так вот — это цена, которую платят все, кто занимается розыском. Любой психолог вам скажет — не принимай в себя чужое горе, сгоришь.
Но как — не принимать?
Мы вышли на улицу. Там было попрохладнее. Я думал, что Милан пьян в дрезину — но как оказалось, на ногах он держался
— Как вас зовут?
— По-русски Алексей.
— По-русски… у нас в чете были русские
— Вы воевали?
— Конечно. Как и все…
Я решил эту тему не продолжать
— Скажите, вы были против того что Аня жила и работала в Белграде?
— Против… да, против
— Что она говорила?
— Я… не говорил ей об этом
Милан помолчал
— Права не имел. Кто я такой для нее…
— Отец
— Чем иметь такого отца лучше быть сиротой… я сидел долго, вы знаете?
Вот как
— В чем вас обвиняли?
— В бандитизме…
Понятно, жертва девяностых вдобавок.
Знаете… у меня нет особого сочувствия к этим браткам, которые в девяностые куролесили по городам и весям, а потом — кто лег, кто сел на долгие срока. Каждый все-таки сам распоряжается своей жизнью. Но мне жаль их семьи, которые они успели создать… я примерно знаю, как они живут. Быть семьей сидельца — дело нелегкое, а когда сиделец возвращается — все становится еще сложнее.
— Аню… воспитала бабушка. Меня рядом с ней не было.
— Я могу поговорить потом с бабушкой?
— Ее нет с нами. Уже год…
Мелькнула мысль — исходя из того что мы знаем, Аня покатилась по наклонной как раз примерно в это время. Может, стыд перед еще живой бабушкой ее от чего-то удерживал? И как только ее не стало…
Да, кстати…
— Простите… а где ее мать?
— Где? А хрен знает, где!
…
— Уехала. Дочь ей мешала, она ее тут бросила.
Мда… вот Достоевский бы тут развернулся. Какая-то… обыденность зла. Даже не зла, а какой-то распущенности… когда люди вдруг забывают о Боге, о наказании и с жуткой обыденностью делают по-настоящему дерьмовые вещи.
1991 год, год развала СССР, стал годом триумфа США – на планете осталась одна сверхдержава, и никто не мог поспорить с ее лидерством. Уж точно не Россия, униженная и растоптанная. Казалось, ей никогда не достичь и тени былого могущества. Но американские геополитики просчитались: Россия возродилась слишком быстро, и не в качестве друга – а в качестве врага Америки. Девяностые годы убедили русских в том, что с Америкой дел иметь нельзя, что Америка была, есть и останется врагом. И русские жаждали мести. Расплаты за девяносто первый год.
Страшно потерять близких, но еще страшнее, когда они… возвращаются! Привычный мир рухнул в один миг. Человечество поразила неведомая эпидемия. Последствия ее оказались ужасны. Полчища кровожадных тварей, которые еще вчера были твоими коллегами, друзьями, возлюбленными, соседями и родственниками, заполонили российские города. Москва пала одной из первых. Настал черед провинциальных городов. Жителям Ижевска повезло. Они узнали об эпидемии за несколько дней до того, как она началась в их городе. И успели подготовиться.
Действие романа А. Афанасьева происходит в некой альтернативной реальности, максимально приближенной к политической обстановке в нашем мире каких-нибудь 30 с небольшим лет тому назад. Представьте себе 1987 год, Советский Союз живет эпохой перестройки. Мирный сон советских людей бдительно охраняют погранвойска. Но где-то далеко в мире не всё ещё спокойно, и где-то наши храбрые солдаты храбро исполняют свой интернациональный долг… Однако есть на нашей планете и силы, которые мечтают нарушить хрупкое мировое равновесие.
Надо же было двум столь пламенно ненавидевшим друг друга людям столкнуться чуть ли не нос к носу на далёкой, заокеанской чужбине — и почти в каждом тотчас же взыграло чувство давно забытого долга… Но исполнитель — он на то и исполнитель, что, кроме того, чтобы тупо исполнять, он должен ещё и подумать над методикой исполнения…
Так она начиналась — Холодная война 2 — война нервов, противостояние разведок и технологий… Роман из альтернативной истории демонстрирует всю изощрённость борьбы против Советского Союза нескольких международных разведок. На этот раз было решено разыграть националистическую карту, и на свет были извлечены планы по созданию национальных анклавов. Спецагенты США, Франции, Британии и Израиля снабжают боевиков оружием и деньгами, лелеют планы по взрыву государства изнутри. Роман «Стальное поколение» входит в цикл романов «Противостояние» и является логическим продолжением романа «Силовой вариант».
В этом мире Советский Союз не развалился в декабре 1991-го на 15 осколков и дожил до III тысячелетия. Москва, Киев и Ташкент по-прежнему в одной стране и под одним флагом. А еще СССР остался могучей технологической державой и по праву спорит за экономическое лидерство с США. Вот только не надо думать, что в этом мире нет у Союза никаких проблем, а сотрудники КГБ изнывают от безделия. Никак не окончится афганская война, неспокойно на Балканах, да и на собственной территории. Чего стоит чудовищный теракт, который устроил Осама Бен Ладен в Ленинграде! А значит, у капитана Александра Васнецова и его коллег работы, к сожалению, непочатый край…
«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издается с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.Содержание:Олег Быстров УКРАДИ МОЮ ЖИЗНЬ (повесть);Петр Любестовский КЛЕТКА ДЛЯ НУТРИИ (повесть)
Дело о вымогательстве казалось вздором, а обернулось жестокой семейной драмой. Одни утаивали грехи прошлого, порождая новое зло. Другие покрывали метания запутавшихся и озлобленных людей, становясь заложниками чужой похоти, предательства и ненависти. Частному сыщику Евгению Галкину приходится пожинать тучный урожай, выросший на человеческих пороках, чтобы докопаться до отвратительной правды…
Наталья Земскова — журналист, театральный критик. В 2010 г. в издательстве «Астрель» (Санкт-Петербург) вышел её роман «Детородный возраст», который выдержал несколько переизданий. Остросюжетный роман «Город на Стиксе» — вторая книга писательницы. Молодая героиня, мечтает выйти замуж и уехать из забитого новостройками областного центра. Но вот у неё на глазах оживают тайны и легенды большого губернского города в центре России, судьбы талантливых людей, живущих рядом с нею. Роман «Город на Стиксе» — о выборе художника — провинция или столица? О том, чем рано или поздно приходится расплачиваться современному человеку, не верящему ни в Бога, ни в черта, а только в свой дар — за каждый неверный шаг.
А ведь все так невинно начиналось! Четыре подружки коротали вечерок с бутылочкой «зеленого дьявола» и вели милую дамскую беседу о том… как бы им «грамотно» отправить на тот свет ненавистного шефа. Почему бы не помечтать о приятном в теплой дружеской компании? Все бы ничего, да только шефа вскоре действительно нашли мертвым, к тому же кто-то снял на видео посиделки четырех любительниц абсента. Впрочем, они и сами друг друга теперь подозревают. И распутать этот клубок противоречий по силам только их старой знакомой, неугомонной журналистке Инне Пономаренко…
В сборник «Последний идол» вошли произведения Александра Звягинцева разных лет и разных жанров. Они объединены общей темой исторической памяти и личной ответственности человека в схватке со злом, которое порой предстает в самых неожиданных обличиях. Публикуются рассказы из циклов о делах следователей Багринцева и Северина, прокуроров Ольгина и Шип — уже известных читателям по сборнику Звягинцева «Кто-то из вас должен умереть!» (2012). Впервые увидит свет пьеса «Последний идол», а также цикл очерков писателя о событиях вокруг значительных фигур общественной и политической жизни России XIX–XX веков — от Петра Столыпина до Солженицына, от Александра Керенского до Льва Шейнина.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.