Инопланетянка варвара - [28]
К тому времени, когда мы возвращаемся в пещеру, мой кхай резонирует, а мой член отчаянно болит. Он напрягает мою набедренную повязку, и боль практически невыносима. Разве она тоже не мучается? Почему она сопротивляется этому?
Резонанс-пара всегда окончательна и никогда не подлежит пересмотру или отмене.
Лиз направляется внутрь пещеры, не оглядываясь на меня. Она все еще злится — от этого даже сам воздух вокруг нее, кажется, накатывает волнами. Ну и ладно. Позволю ей сопротивляться, если она думает, что это будет иметь значение. Она моя. На нее заявили права в тот момент, когда ее кхай срезонировал для меня.
Чтобы она не сделала, это ничего не изменит.
Так, будто она может ощутить мои бурные, собственнические мысли, Лиз хватает одну из шкур и оборачивает ее вокруг своей талии, а затем поворачивается ко мне.
— Я знаю, в чем тут заключается твоя цель.
Я хмурю брови. Моя цель? У меня нет иной цели, кроме как востребовать ее как свою пару. Чтобы мы могли стать одним целым.
— Ты намерен прятать меня, пока я не забеременею, верно? — она кажется побежденной, а взгляд ее глаз — полон печали.
— А что, если и так?
— В очередной раз меня держат заложницей из-за моего влагалища, — она вздыхает. — Да что с вами такое, инопланетяне? Разве не может девушка хоть разок просто взять и сделать свой собственный выбор? Неужели это настолько чертовски сложно?
— Решение принимал кхай, — говорю я ей.
Она слабо мотает головой.
— Конечно, всегда решение принимает кто-то другой. А когда случится, что выбор буду делать я сама?
Я смотрю на нее, испытывая разочарование. Нет никакой нужды принимать какое-то решение. Кхай решил. И, тем не менее…, мне не нравится, как ее слова заставляют меня себя чувствовать.
Или слышать поражение в ее голосе. Лиз — борец. Я не хочу, чтобы она сдавалась.
ЛИЗ
Теперь, когда возвращаюсь, в пещере между нами царит жуткая неловкость. Я не обращаю внимания на Рáхоша и концентрируюсь на том, чтобы снова сшить вместе свои штаны несколькими обрезками кожи, которые я использую в качестве плотных узлов. В надежде, что эта вещица продержится дольше, каждые несколько дюймов я скрепляю штаны узлом вместо того, чтобы использовать одну длинную нить, и все время, пока работаю над ними, я еще и краснею.
Рáхош не спеша суетится у входа в пещеру, набирая снег и растапливая его, собирая больше кусков чего-то, похожего на экскременты для поддержания огня, а затем разделывает зверя, которого мы убили возле речки. Он откладывает для меня бамбук, а потом уносит с собой тельце существа, шепотом бормоча что-то про «приманку для ловушки».
Я молчу. Я все еще злюсь на него. Честно говоря, «злюсь» — не самое подходящее слово. Я очень расстроена. Расстроена до глубины души. Я понимаю, он невиноват, что наши вши решили стать спутниками жизни, но может же парень пойти мне навстречу, черт возьми, и выручить меня вместо того, чтобы вести себя так, будто проблема во мне и я доставляю одни неприятности? Уж простите, если не хочу машинально прыгать в постель и предъявлять требование, чтобы он извергся внутри меня своим жидким тестом для заготовки малышей.
Мое лицо начинает гореть, когда я вспоминаю наше маленькое сумасшествие в снегу. Я предаюсь воспоминаниям о том, как он срывает с меня штаны, и моя вошь тут же начинает вибрировать, а я истекаю влагой у себя между ног. Черт. Это так раздражает.
Даже не знаю, что хуже — нескончаемое возбуждение, вызванное вошью, или то, что Рáхош позволял мне болтать без умолку, не сказав, что понимает английский. Я пытаюсь вспомнить все, что наговорила, и… напрасно. Откровенно говоря, я болтаю всякие глупости и не запоминаю то, что срывается у меня с языка. Ох!
Пару часов в одиночестве дают мне возможность починить штаны, и когда я надеваю их, они намного теснее, но все еще впору. Перерыв от Рáхоша также улучшает мое настроение и придает мне сил очистить разум, чтобы расставить все по своим местам.
На самом деле, он загнан в ловушку так же, как и я. Впрочем, может, это наставления оргазмов, но он отдавал много больше и ничтожно мало получал из нашего, кхм, инцидента в снегу. Может, я веду себя с ним слишком резко? Хотя он прав в одном — я никогда не удосужилась даже спросить его, говорит ли он на английском. Я просто заносчиво допустила, что он безграмотный инопланетянин…, а это значит, что я — идиотка.
Я вздыхаю. Не совсем уверена, готова ли я извиниться, но знаю наверняка, что я морально истощена от наших постоянных ссор. Они лишь заводят в тупик. Мой папа всегда говорил мне, что на мед поймаешь больше мух, чем на уксус.
В последнее время я только и делаю, что извергаю уксус. Не мудрено, что у меня ничего не выходит.
И хотя у нас с Рáхошем все еще противоположные желания — он хочет жену и вынашивателя детенышей, а я хочу, чтобы меня оставили в покое — мы все равно можем вести себя как взрослые.
«Было бы здорово снова иметь друга», — думаю я тоскливо. Девочки, с которыми меня взяли в плен на корабль? Та была дружба при неестественных и насильственных обстоятельствах. Если бы мы не держались вместе, перекинулись бы мы друг с другом хоть парой слов? Я скучаю по дому. Я скучаю по своим друзьям. Я скучаю по своему папе, который умер вот уже пять лет назад.
Вы думаете, что быть похищенной инопланетянами — самое худшее, что могло со мной случиться. И вы бы ошиблись. Потому что прямо сейчас у инопланетян возникли проблемы с их кораблем, и они бросили свой груз, состоящий из человеческих женщин — включая меня — на ледяной планете. А знаете, какой единственный местный житель, которого я встретила? Он большой, рогатый, синий и очень, очень неровно дышит ко мне...
«Резонанс» должен быть мечтой, в которой твой возлюбленный создан специально для тебя. И все на ледяной планете уже нашли свою пару, кроме меня. Хочу ли я любви? Эх, да, хочу! Больше всего на свете все я хочу любить кого-то. И какая же душа была избрана для меня? Самый нелюбимый мною человек ледяной планеты. Хейден - капризный, неприятный, властный мужчина-инопланетянин ... так почему же мое тело поет, когда он приближается? Почему он так старается доказать мне, что он не так ужасен, как я о нем думаю?
Будучи одной из нескольких людей, застрявших на ледяной планете, я должна быть счастлива, что у меня есть новый дом. Человеческие женщины здесь ценятся как сокровище, а один конкретный инопланетянин ясно дал понять, что хочет меня. Тяжело отталкивать сексуального, любящего пофлиртовать Аехако, когда все, что я хочу сделать, схватить за рога и заставить его забрать меня в свои шкуры. Но у меня есть ужасная тайна — инопланетяне, которые похитили меня, возвращаются, и благодаря переводчику в моем ухе, они могут найти меня.
Вот уже много лет в проклятом лесу неизменно живет чудовище. Из года в год на Праздник Урожая ему отправляют новую невесту…, которая никогда больше уже не возвращается. Однако когда новой невестой выбирают Уиллоу, она стремится заручиться помощью местной мудрой знахарки. Уиллоу может разрушить проклятие, но для этого ей следует ни в коем случае не смотреть на чудовище. Сказать-то легко, а вот по мере того, как накал страстей между ними усиливается, в силах ли она сдержать свое обещание? Или же ей потребуются воочию убедиться, кто или что укладывает ее в постель?
Как стать всемогущим ребенком Хаоса? Это то, что Харли отчаянно нужно выяснить, прежде чем ее расстроенная тетя увеличит число погибших. Все, что она знает наверняка, это то, что дети-маги пропали, и они каким-то образом вписываются в грандиозный план Кэтрин Шиптон. Теперь, когда Харли является официальным членом Ковена Сан-Диего, она чувствует себя более ответственной, чем когда-либо, за его защиту и за защиту магического мира. Но на ее плечах гораздо больше, чем это. В ковене скрывается предатель.
Ему ничего не нужно было от живых или мертвых. Теневой маг Гетен — сильный некромант, хранитель границы между живыми и мертвыми и брат короля Бесеры. Его темные силы угасают, мстительный дух пытается напасть, и Гетен должен радоваться появлению сильного рыцаря у ворот. Но он не рад. Цена за помощь этой леди-рыцаря велика — воевать против брата. Она еще не встречала мужчины, которого считала равным. Воительница Галина не боится угрозы войны между ее страной и соседней Бесерой. Она заслужила свои титулы, проливая кровь и ломая кости.
Мелина Розенталь поклоняется моде. Она мечтает работать в элитном модном журнале Eclipse, и ради этого готова пойти на все. Даже подкорректировать имидж великолепного, сексуального общественного мецената и плейбоя по совместительству. И плевать, что он парень, разбивший ее сердце год назад… Вот только Эйден Дин — оборотень. После смерти отца, Эйден наследует стаю Сан-Франциско и приступает к своим обязанностям. Также Эйден не собирается отказываться от своего ночного образа жизни, но есть одно «но»: он уверен, что нашел свою суженую, и тот факт, что она не оборотень — плохая новость.
Вирус уничтожает человечество. Но небольшой группе представителей человеческой расы удалось выжить. Все остальные превратились в монстров. Все женщины мертвы, кроме Иви. Из-за изменения ее генетической системы, она выживает. Когда ее физиология начинает претерпевать изменения, ей необходимо смириться с тем, кто она есть, и принять свое предназначение в поисках лекарства. Мутировавшие люди охотятся за ней. Мужчины ожесточились против нее… за исключением троих. Загадочный воин, кающийся любовник, заботливый враг — они яростно защищают последнюю живую женщину, но в то же время каждый преследует собственные цели.
Возвращаясь из опасного путешествия, мог ли Андэр Каларон, маркиз и авантюрист, представить, что дома его ждет засада в виде маменьки и… дюжины невест. И уж точно он не знал, что внезапно стал опекуном двух проказливых близнецов — семнадцатилетних Луки и Виолы. Появление брата и сестры выглядит слишком подозрительно, к тому же молодые люди многое скрывают. Домочадцы и законные невесты ополчились против близнецов. В поместье разгорается такая война, что даже идущие по следу Андэра шпионы вражеского государства его уже не впечатляют — ему бы матушку одолеть да с собственным сердцем разобраться.
«Я тебя помню» — и разбитая судьба близких людей соберется обратно. «Я тебя помню» — и в сердце откликнется настоящая жизнь, которую ты забыл и потерял. «Я тебя помню» — и сказка распахнет иные пространства, где ты уже бывал в детстве — во Дворах, на Мостах и в Безлюдье… И она возьмет тебя за руку, а он назовет по имени. И ничто, — ни время, ни злые люди, ни ошибки прошлого, не способны будут вас разлучить.