— Посмотри, мы находимся здесь…
Многоопытный странник кивнул, узнав очертания материка, на котором часто бывал, прилетая на Корабле Веков. Да, он хорошо знал эту планету, слишком хорошо…
— Угу, — сказал Эллиот, — мы-то отсюда. А вот ты некуда?
Старый путешественник повернулся к окну и устремил взор к звездному небу.
Раскрыв атлас, Эллиот указал на схему Солнечной системы.
— Ты из этой части Вселенной?
Ученый разделил пластилиновый комок на пять шариков и поместил их на схему вокруг центрального шарика-Солнца.
— Пять? Ты с Юпитера, что ли?
Инопланетянин не понимал их невнятного лепета. Он указал на шарики и сделал движение кончиками пальцев. Шарики взлетели в воздух и поплыли над головами детей.
Глядя, как они вращаются по круговым орбитам, бедные дети, которым казалось, будто земля уходит из-под ног, только слабо попискивали:
— О!.. Нет!..
Не обидел ли он их?
Инопланетянин снял электрическое поле, и шарики упали на пол. А он заковылял к чулану, бережно прижимая к груди горшочек с геранью.
— Мамочка! — позвала Герти. — А Эллиот держит в чулане чудище!
— Прекрасно, милая… — Мэри возлежала на софе в гостиной, положив на валик ноги и прилагая отчаянные усилия, чтобы не прислушиваться к детской болтовне, что, впрочем, становилось уже невозможным, так как Эллиот внезапно ни за что ни про что отвесил сестренке оплеуху скатанной в трубочку газетой.
— Ууу-ааааааааааа! — истошно завопила Герти. — Гадкий Эллиот, ненавижу тебя!
— Сейчас же прекратите! — взвилась Мэри, стараясь не потревожить маску; под толстым слоем крема, похожего на колесную мазь, магически разглаживались морщинки на лице, во всяком случае, она надеялась на это.
— Эллиот, не смей обижать Герти!
— Почему?
— Это же твоя сестра как-никак.
— Пойдем, Герти, — неожиданно миролюбиво позвал Эллиот, — поиграем.
— Это другое дело, — удовлетворенно хмыкнула Мэри, блаженно опустив голову на подушку. Она смотрела из-под толщи крема — ощущение было такое, словно ей в лицо запустили тортом. Ничего, вот соскребет маску — и все ахнут, увидев новую Мэри! Лишь бы дети не слишком шумели. Мэри прислушалась — Эллиот с Герти выходили через заднюю дверь. Каким уступчивым бывает он, когда захочет…
— Еще вякнешь хоть слово про монстра, — угрожающе зашипел Эллиот, когда вывел сестренку во двор, — я все волосы повыдергиваю у твоих кукол.
— Только посмей! — выкрикнула Герти.
— Понимаешь, Герти, это чудище вовсе не чудище, а чудесный подарок всем нам. — Эллиот мучительно старался облечь свои мысли и ощущения в слова о том, что в их жизни произошло грандиозное событие, что это лучшее из всего, что когда-либо с нами случалось. — Мы должны помочь ему.
— Ну и что, а мне он кажется просто большой игрушкой, — настаивала Герти.
— Сама ты игрушка. Это чудесное существо оттуда, — он указал на небо.
— Все равно он похож на игрушку, — Герти надула губки. — А мамочка сказала, что мы должны делиться игрушками.
— Хорошо, я поделюсь с тобой. Но обещай хранить тайну.
— Тайна, тайна… — запела Герти, — я знаю одну тайну…
Она посмотрела на Эллиота с затаенным ехидством.
— Что дашь, если я не скажу?
— А что ты хочешь?
— Твой уоки-токи[6]! — заявила Герти с победной улыбкой. Нет большей радости в жизни, чем заставить брата пойти на уступки.
— Ладно, — угрюмо согласился он, — будет тебе уоки-токи!
— А еще ты должен играть со мной в куклы.
В глазах у Эллиота появилось затравленное выражение.
* * *
— И все куколки садятся пить чай… — Герти накрывала игрушечный стол, вокруг которого восседала компания кукол. — А моя кукла говорит твоей: «Правда, мальчишки ужасные?» А твоя кукла отвечает…
Выслушав, что именно должна ответить его кукла, Эллиот повторил это вслух, покачивая в такт словам кукольной головой и протягивая ручку куклы к чашке. Он вспомнил (при этом на лице его мелькнула улыбка), как носился на роликовых коньках по Гертиным чаепитиям, сметая в стороны их участниц, опрокидывая стульчики и столы, и мчался прочь, хохоча во все горло. Неужто эти прекрасные времена прошли безвозвратно?
Мэри, проходя мимо, заглянула в дверь.
— О, Эллиот, как мило с твоей стороны!
— Теперь он будет играть со мной в куклы каждый вечер! — радостно сообщила Герти.
Кукла Эллиота со стуком рухнула под стол.
* * *
Придя сражаться в «Драконов и демонов», Тайлер увидел на кухне невероятную картину: Эллиот и Герти хлопотали над игрушечной плитой. Эллиот был в фартуке и держал в руке крохотную формочку для кекса.
— Эй, ты что, чокнулся? — Тайлер, тощий, преждевременно вытянувшийся долговязый мальчишка, оперся о дверной косяк. Казалось, он весь состоит из одних только рук и ног, отчего Эллиот дразнил его Кеглей. Тайлера эта кличка очень уязвляла — он страшно боялся, что вымахает до семи футов.
— Чего варишь, Эллиот? — Тайлер сложился пополам над малюсенькой плитой, над которой самозабвенно суетилась Герти, в то время как порабощенный Эллиот замешивал на воде глину.
— О-о-о! — Тайлер издевательски потянул носом, — похоже на рагу с подливкой. Дашь попробовать?
— Исчезни, Тайлер! — процедил Эллиот, вытирая руки о пестрый фартук.
— Пожалуйста, но я хотел напомнить, что у нас тут намечалась игра в «ДД».
