Иного выбора нет - [42]

Если большинство офицеров разведки были выходцами из среднего класса или его высшего слоя, секретарши в основном принадлежали к верхушке общества. Среди них были дочки парламентариев-тори, министров, генерал-губернатора Индии, высших судейских чинов, а некоторые оказались родственницами королевской семьи. Часто они были легкомысленными, но работали старательно, потому что трепетно относились к патриотическому долгу, инстинктивно отождествляя интересы Британии и своего класса. Обычно их принимали на службу по рекомендации друзей или родственников, у которых были знакомые в СИС. Это для них считалось хорошим способом пройти военную службу, оставаясь в Лондоне и не соприкасаясь с народом, что было бы неизбежно на любой другой работе. Большинство из них были хорошенькими, некоторые — красивыми, они были рассеянны и некомпетентны в разной степени, хотя среди них попадались и приятные исключения. С ними было легко работать, и они помогали создать веселую дружескую атмосферу, от которой больше всех выигрывал я, проводивший больше всех времени на службе.

Шли последние месяцы войны. Для нас в Лондоне они были отмечены постоянной угрозой обстрела из ракет «Фау-1» и «Фау-2». Субботним утром, когда я работал на своем чердаке на Бродвее, страшный взрыв потряс все здание до основания. Мы выбежали из кабинетов, чтобы узнать, что произошло. «Фау-2» упала всего в нескольких десятках ярдов за воротами Св. Анны, разрушив привратную часовню в Казармах Веллингтона, где как раз шла свадебная церемония. Многие присутствующие были убиты или покалечены.

Помню, я как-то дежурил в сентябрьское воскресенье. Перед тем как уйти, майор Симур дал мне текст телеграммы, которую я должен был немедленно отправить после телефонного звонка из Штаба верховного главнокомандующего объединенных войск. Она содержала инструкции нашим подпольным организациям в Голландии, особенно в районе Арнема — Неймегена, оказывать всяческую поддержку высадке объединенных войск и постоянно держать нас в курсе передвижений противника. Весь день прошел в напряженном ожидании звонка. Я понял, что планируется важная операция и в случае удачи Голландия буквально на днях будет свободной. У меня внутри все ликовало. Следующие несколько дней мы были очень заняты, шел огромный поток информации, сообщения надо было расшифровывать и передавать начальству чаще всего по телефону. Вскоре обнаружилось, что противнику удалось собрать сильно превосходящие силы, включая целую бронетанковую дивизию, и что основной части наших войск вряд ли удастся соединиться с парашютным десантом, приземлившимся на севере за рекой. Операция сорвалась. Тысячи жизней были потеряны напрасно, а Голландии предстояла самая тяжелая и жестокая из всех военных зим.

Чтобы я мог сделать перерыв в конторской работе, капитан Чайлд иногда предлагал мне ночью перед заброской сопровождать на аэродром агента. Обычно мы выезжали на машине после полудня на аэродром в Эссексе, автомобиль вела девушка из женской службы. По дороге мы останавливались выпить чаю или чего-нибудь покрепче в нескольких уютных старых пабах. Делалось максимум того, что поддержало бы хорошее настроение и беззаботность парня, и это всегда удавалось. На аэродроме мы ужинали с экипажем самолета. Перед посадкой разведчик переодевался в одежду голландского производства, а я должен был тщательно проверить, чтобы у него не оказалось при себе английских денег, писем, автобусных или кинобилетов или еще чего-нибудь, что могло бы его выдать. Потом я вручал ему фальшивые документы, деньги, называл код и время связи и, если он хотел, давал капсулу с ядом.

Потом он надевал снаряжение, парашют и был готов начать свою опасную миссию. Мы садились в «джип» и ехали к приготовленному самолету. На борту я проверял, на месте ли упаковки со снаряжением и оборудованием, и наступала минута прощания. Последний раз помахав рукой, пока самолет разворачивался на взлетной полосе, мы ждали, когда он наберет скорость, поднимется в воздух и с выключенными огнями исчезнет в ночи. Обычно назад мы ехали молча, не зажигая света, ни я, ни водитель не испытывали желания разговаривать, мы думали о том, что самолет летит на восток, во вражеский тыл. Будет ли десант удачным и тот, кто всего час назад был нашим спутником, спустится на землю живым и окажется среди товарищей? Вернется ли на базу невредимым экипаж, с которым мы только что ужинали и шутили?

Одна такая поездка запомнилась мне особенно. Разведчик, которого я сопровождал, оказался милым светловолосым мальчиком, которому едва исполнилось восемнадцать, он отправлялся в одну из наших групп в районе Амстердама. Перед посадкой случилась какая-то задержка, но после долгого ожидания самолет все-таки поднялся в воздух. Через два дня мы получили телеграмму о том, что мальчик погиб. Его должны были сбросить недалеко от большого озера, наверное, он прыгнул слишком рано и упал в воду. Вовремя не оценив обстановку, он не освободился от парашюта, очевидно, был сильный ветер, и парашют утащил его под воду. Тело нашли на следующий день. Тогда мы еще не знали, что это был последний десантник, которого сбросили над Голландией. К следующему новолунию немцы были полностью разгромлены.