Иного не желаю - [8]

— Актриса театра «куда позовут». На Новый год Снегурочкой халтурила. Столько денег срубила.

— Это квартира на зарплату Снегурочки? — Заколов обвел взглядом хорошо обставленную комнату.

— Отец отселил. Он «жаворонок», а я «сова», в одном гнезде нам не ужиться.

Заколов вспомнил, что Лариса дочь академика Трушина — Героя Соцтруда, генерального конструктора ракетной техники, лауреата всевозможных премий и прочая, прочая, прочая.

Тихон взглянул на будильник и убедился, что безнадежно опаздывает на работу.

— Мне надо идти, — уныло сообщил он. — Когда встретимся?

Лариса отпила минералку и посмотрела сквозь бутылку на парня, словно через лупу:

— А зачем?

— Как зачем? — чуть не задохнулся от возмущения Тихон.

— Что в тебе такого особенного? — Лариса смещала бутылку сверху вниз, продолжая разглядывать сквозь нее Заколова. — Фу, волосы на груди!

— Лариса, я хочу серьезных отношений.

— Ты, как мой папа. Онец хочет выдать меня замуж за перспективного доктора наук. Молодого — всего тридцать девять. — Последние слова девушка произнесла с плохо скрываемым сарказмом.

— Я тоже перспективный, — нахмурился Тихон.

— Станешь доктором наук — мы с папой рассмотрим твою кандидатуру.

— А как же помощник режиссера? — сам разбередил рану ревности Тихон.

— Чем претендентов больше, тем лучше. Третьим будешь?

Заколов выхватил из-под спины подушку и шлепнул ею Ларису. Девушка плеснула в него остатками воды, засмеялась и пихнула пяткой. Завязалась шутливая борьба. В какой-то момент Тихон понял, что еще мгновение, он не сможет себя контролировать и останется в ее объятиях на полдня. Однако на глаза вновь попались неумолимые стрелки будильника.

Он отстранился от девушки, спустил ноги с кровати и пошлепал босиком в поисках своей одежды, пытаясь ее собрать в обратном порядке.

— Ты куда так рано? — удивилась Лариса.

— Если ученые будут спать столько, сколько артисты, прогресс остановится, — застегивая брюки ответил Тихон. — Телефончик дашь?

— И не подумаю!

— Тогда сама позвони.

— Размечтался!

— Я буду ждать. — Тихон заметил на комоде выставку женской косметики, выбрал тюбик алой помады и написал ею на зеркальной дверце шкафа свой домашний телефон.

— Эй, не порти зеркало!

— В рабочее время прошу не отвлекать, а вот вечером я целиком и полностью к вашим услугам, прекрасная хромоножка.

— Проваливай, ученый! Тебя прогресс заждался!

Надев рубашку, Тихон вернулся к постели и поцеловал нарочито надувшуюся Ларису в щеку.

— Ты мне все больше напоминаешь прежнюю, бесшабашную и очаровательную Ларису Трушину. Я твой верный поклонник, королева эпизодов.

— Что? Как ты меня назвал? У меня будут главные роли!

В Тихона полетели обе подушки. Он выскочил в коридор, подхватил свою сумку и поспешил на работу, придумывая отговорку, оправдывающую опоздание. Конференция в Институте истории вполне подходила для этого. Он мог провести первую половину дня там.

5. Ватикан. Первый манускрипт

Кардинал Джорджо Морино коснулся пальцами тяжелого нагрудного креста, склонил в почтении голову, прошептал молитву и в нетерпении подошел к окну. Он ждал своего посланника из Мадрида. Из высокого стрельчатого окна был виден внутренний дворик и часть окружающей галереи. Вот за колонами, пересекая полосы света и тени, проследовала фигура. Прямая осанка и размеренный шаг выдавали в стройном мужчине бывшего военного. Кардинал узнал посланника и вспомнил их первую встречу.

Четырнадцать лет назад Джорджо Морино, тогда еще в сане архиепископа совершал миссионерскую поездку по Западной Африке. Там было неспокойно, местами шли бои, в которых участвовали «солдаты удачи» из Европы. На одной из проселочных дорог автомобиль архиепископа натолкнулся на раненого бойца. Молодой испанский офицер попал в плен, сумел бежать, но его догнали, прострелили ногу и, куражась, переехали джипом обе руки. Бандиты оставили умирать беглеца в джунглях, рассчитывая, что дикие звери его растерзают. Так бы и случилось, если бы не провидение в лице Джорджо Морино. Раненный боец находился в полубессознательном состоянии, но успел предупредить, что мост впереди заминирован. Так они спасли жизнь друг другу.

Архиепископ посчитал встречу знаком судьбы и вывез раненого испанца в город, а затем и в Европу. Правую руку бедняге собрал по частям лучший хирург. Сейчас только жуткий шрам на запястье напоминает о том, что брошенный в джунглях пленник мог лишиться жизни. Теперь спасенный верит Богу и кардиналу Морино. Впрочем, кардиналу он предан больше, чем Всевышнему.

Тогда офицера звали Луис Гарсия, теперь — Мигель Санчес или Луис Гомес. Сейчас ему тридцать шесть. С тех пор у него было много имен, в зависимости от обстоятельств. Кардинал его звал с доверительной нежностью: сын мой. Луис Гарсия выполнял особые поручения влиятельного кардинала. Во все времена требуются решительные смелые рыцари, способные пойти на риск ради Церкви и Веры.

Кардинал Джорджо Морино встретил посланника, стоя в центре кабинета. Повелительным жестом он протянул гостю руку с перстнем. Луис Гарсия, опустившись на одно колено, прикоснулся губами к алому рубину.

Кардинал той же рукой осенил его крестным знамением и лишь после этого ритуала позволил вырваться ноткам нетерпения: