Иное... - [16]

Довольно редко появлялась передо мной или позади меня та самая дверь, с той самой вожделенной ручкой и каждый раз и я, и Андрей, и похожие на нас люди устремлялись к ней, хватая друг друга за голые плечи, мокрые вещи, остатки веревки на шее стараясь оттянуть, отнять эту недоступную ручку. Однако стоило какому-нибудь особенно настырному, упорному самоубийце удержаться на ней несколько секунд, как дверь внезапно дернувшись, подавалась на своего победителя и начинала, скрипя отворяться, и тогда мы отпускали такого счастливчика и нагоняя ушедших вперед продолжали свой путь.

— А может, — предлагала я всезнающему долгожителю этого коридора Андрею. — Давай проскользнем в приоткрывшуюся дверь, пока ее там держат за ручку, — за последнее время мы так сдружились, что обсуждать могли все, что угодно.

— Э… нет красавица, — так стал теперь называть меня Андрей и вкладывать в это слово какую-то особую нежность свойственную лишь паре влюбленных. — Я разок попробовал, да нащупал там стену, а не проход… Точно ручка дверная запоминает того кто за нее держится и открывает проход лишь тому, кто смог на ней провисеть… Вроде как в метро заплатив за проезд турникету…. И если турникету достаточно тех пяти копеек, чтобы тебя пропустить, то плата здесь, эта борьба и упорство твое, желание жить и выбраться отсюда… Короче то чего ты не захотел сделать там при своей жизни, предпочтя как тебе показалось выбрать более легкий способ избавиться от проблем. — Андрей замолчал, а немного погодя добавил, — мне почему-то все время не удается удержать эту ручку… Несколько раз я на ней повисал… висел… висел… но меня всякий раз срывали… Это наверно потому, как я не просто самоубийца, а еще и убийца и на моей совести смерти ни в чем ни повинных людей… оттого и пребывание мое здесь… такое длительное… эх!.. — горестно выдохнул он.

А я, чтобы как-то поддержать его заметила, повернув голову:

— Я все время думаю… думаю… если бы вернуть время назад… повернуть его вспять, я бы никогда, никогда не натворила того, что сделала… Никогда…

— Еще бы, — согласился Андрей и в знак поддержки кивнул своей раскрытой головой, из которой тотчас будто поток лавы из вулкана хлынула кровь с кусочками мозгов. — Такая красавица, молодая… умничка и из-за дурака какого-то вены резать… Ладно я… Мне как говорится некуда было деваться. Все равно расстрельная, а тебе Олюсек живи и живи… Жизнь такая чудесная штука, радуйся и живи, лапушка ты моя…

— Андрей, — прерывая рассыпающиеся в мою сторону комплименты, перебила я его, чувствуя, как расположен он ко мне и ощущая необыкновенные, возникшие между нами, доверительные отношения. — А за, что ты человека убил?

— Да…, - протянул Андрей, не очень-то желая упасть в моих глазах, а потом улыбнулся своей располагающей улыбкой подняв вверх уголки рта и немного выпучив верхнюю губу так, что стал похож на недовольного ребенка. — По глупости влез я в дельце одно… Ограбили мы с приятелем кой- кого… Ну, а хозяин квартиры как назло домой явился… и вышла у нас там потасовка… И я случайно его… случайно… не хотел я его убивать… А этот приятель… его как взяли, он ментам меня и сдал… мать его так… Мне бы самому пойти, явку с повинной написать, а я нет… Менты когда за мной явились, я с дуру ствол тестя схватил и давай отстреливаться… А когда в двух из них попал… понял, что все…все…все… Деваться некуда!.. Так все по-дурацки вышло. Не зачем мне было и вовсе на грабеж идти… У меня же Олюсек, жена была, сынку седьмой годок шел… Все у меня хорошо складывалось так нет приперся этот приятель… чтоб его. Всю свою жизнь из-за него прокакал, спустил в унитаз… Эх, да ведь ученый, как говорится был, раз уж сидел по малолетству… Отсидел, вышел, вроде как ума нажил… повзрослел… на работу устроился, женился… потом сынок родился… И тут этот Санек ко мне подвалил… эх! чтоб ему….

Андрей замолчал, верно, говорил про себя не лестные эпитеты, посылая их в сторону приятеля, каковой так неизвестно зачем подвалил и сломал и его жизнь… и жизнь его жены и жизнь сына… да направил поступь этого человека в полуразвалившийся коридор, в общество самоубийц.

Глава пятая

Мы разговаривали с Андреем подолгу, он рассказывал мне о своей жизни, о жене Наталье, о сыне Володьке, а я в основном о том, что произошло за эти годы с нашей страной, и в целом, что случилось в мире.

Андрей хоть и сидел в тюрьме, и был когда-то лишь простым водителем грузовой машины на стройке, оказался очень умным и интересным собеседником. Он всегда внимательно слушал мои рассказы, делал толковые замечания и с болью в сердце переживал, не раз высказывая это, гибель и развал Советского Союза, его любимой и великой Родины. И честно говоря, если бы не кровавый бульон в его голове, то можно было бы сказать — он задел меня за живое… все больше и больше начиная мне нравится.

Ох! слышала бы я себя… находясь одна в квартире в той жизни… непременно бы скривила свои мягкие, пухленькие губки, наморщила свой покатый небольшой лобик и презрительно посмеялась над этими мыслишками… над изменившимся вкусом… и над этой жалкой, мокрой курицей в которую теперь превратилась.