Иннокентий III и альбигойский крестовый поход - [24]

Предание ордена доминиканцев помещает эту сцену в Фанжо и изображает ее немного иначе. Арбитры не смогли договориться и прибегли к суду божьему — к ордалии[37]. Они решили бросить записку Доминика и записку катаров в огонь: которая не сгорит, та и станет доказательством истинности соответствующего учения. Текст еретиков, будучи предан огню, вспыхнул вмиг; рукопись святого, которую трижды бросали в печь, трижды вылетала из нее с такой силой, что даже подожгла балку, расположенную на некотором отдалении от печи. Чудеса чудесами, но критичный исследователь должен свидетельству доминиканских агиографов XIII в. предпочесть свидетельство монаха из Сернея, современника событий, определенно заявлявшего, что он слышал об этом факте из уст самого св. Доминика.

Последний диспут происходил в Памье, владении графа Фуа — Раймунда-Рожера. Тут к епископу Осмы, который собирался уехать, чтобы посетить свою епархию, присоединились Фульк, епископ Тулузский, и Наварр, епископ Кузеранский. Католическая миссия предложила публичную дискуссию вальденсам, очень многочисленным в этом городе. Граф Фуа, верный своим привычкам к эклектизму, давал поочередно приют представителям обеих вер; он предоставил для встречи большой зал своего дворца. Дебаты судил единственный арбитр, избранный обеими партиями, — Арнольд де Кампраньян, из белого духовенства. Из происшедшего известна лишь одна деталь. В дискуссию, чтобы поддержать ересь, вмешалась сестра графа. «Сударыня, — крикнул ей один из миссионеров, брат Стефан, — ступайте-ка прясть свою пряжу: не вам брать слово на таком собрании, как это». Арбитр присудил победу католикам. Небольшая группа вальденсов, в числе которых был персонаж, с которым мы еще встретимся, Дуранд из Уэски, объявил, что присоединяется к римской Церкви. Но в целом диспут в Памье, как и остальные, дал лишь посредственный результат. Епископ Осмы вернулся в Испанию и там умер. Почти сразу же скончался и один из легатов, монах Рауль. Арнольд-Амальрик, которого дела призывали в Северную Францию, оставил руководство обезглавленной и бессильной миссией на аббата Гвидо из Во-де-Сернея.

На сцене остался один Доминик. Он без устали общался с сектантами, добиваясь единичных обращений, в основном от женщин и детей. Пока он ходил с проповедью по Лангедоку, о божественности его миссии неизменно свидетельствовали чудеса. Святой забыл про сон, жил на одном хлебе и воде и тем не менее выглядел все «свежее и здоровее». Как-то, когда на дороге из Монреаля в Каркассон он начал свою проповедь, разразилась гроза. «Не уходите», — крикнул он слушателям и крестным знамением заставил бурю улечься. Позже в этом месте воздвигли часовенку, и отмечалось, что здесь никогда не идет ни дождь, ни град. Еще и поныне местные жители, когда гремит гром, бегут в эту часовню и падают на колени.

От этого цикла проповедей остался один подлинный документ того времени — свидетельство об обращении, выданное Домиником в 1207 или 1208 г. Понсу Роже из Тревиля, что в Лораге. Оно содержало условия покаяния, отнюдь не мягкие. Три воскресенья подряд кающийся должен будет пройти с обнаженной спиной от входа в деревню до церкви, а за ним будет идти священник и хлестать его розгами. Кающийся должен носить монашеское одеяние с особыми знаками: двумя крестиками, нашитыми по двум сторонам груди. Всю жизнь, кроме как на Пасху, Троицу и Рождество, он не будет есть ни мяса, ни яиц, ни сыра (три праздничных дня исключаются для того, чтобы показать, что с катарским воздержанием покончено). Три дня в неделю он будет воздерживаться от рыбы, постного масла и вина, кроме как при болезни. В год — три поста. Строгое требование слушать мессу ежедневно. Обязанность впредь соблюдать целомудрие. Раз в месяц ему придется показывать свою покаянную грамоту кюре Тревиля, под надзором которого он будет находиться. В случае неповиновения он ipso facto[38] будет отлучен как клятвопреступник и еретик. Если примирение с Церковью в то время влекло за собой такие же последствия для всех обращенных, то неуспеху проповедников не приходится слишком удивляться.

Больше ловкости испанский миссионер проявил, основав близ Фанжо благодаря щедротам некоторых дарителей поселение, которое позже станет знаменитым монастырем Пруй. Туда следовало принимать на воспитание новообращенных девушек, а также девушек из католических семей, лишенных средств. Идея лидеров секты брать на себя заботу о бедных детях и отдавать их на воспитание преданным и верующим женщинам оказалась очень плодотворной для катаров. Теперь надо было перехватить эту молодежь, используя ради вящего блага правоверия тот же прием. В дарственной от 25 августа 1207 г. недвусмысленно указывается, что она произведена в пользу «дела святой проповеди и сеньора Доминика из Осмы». Во всяком случае, здесь усилия миссионеров дали практический эффект. Не зря доминиканское предание окутывает возникновение великого монастыря Пруй пеленой чудес. Светящийся шар, трижды являвшийся Доминику, подобно звезде, что вела волхвов в Вифлеем, указал ему место, где организовать будущую общину, колыбель ордена доминиканцев.