Инна Гулая и Геннадий Шпаликов - [20]
Геннадий Шпаликов в общем-то был равнодушен к внешнему проявлению славы. На весах его моральных ценностей творчество всегда перевешивало материальные блага. Он был известен прежде всего как незаурядный сценарист. Но немногие при его жизни знали о том, что он увлекался поэзией и сам писал стихи. Некоторые из них стали песнями и звучат в кинофильмах. «Палуба» — в «Коллегах», «Бывает все на свете хорошо» — в «Я шагаю по Москве». В «Военно-полевом романе» положено на музыку стихотворение «Городок провинциальный». В «Рабочем поселке» Петр Тодоровский поет песню Шпаликова «Спой ты мне про войну».
«Поэтическое творчество Г. Шпаликова, — писал в своей рецензии „Многогранный талант“ критик Евгений Потупов, — разумеется, ни в коей мере нельзя считать неким приложением к кинофильмам или собственным сценариям. Всякий, кто познакомится с такими стихами Шпаликова, как „Поэтам следует печаль…“, „Дочери“, „Под ветром сосны хорошо шумят…“, „Не принимай во мне участья…“, „Хоронят писателей мертвых…“, „Я к вам травою прорасту…“, убедится, сколь своеобразным и неповторимым был его лирический голос».
Но все-таки прежде всего Шпаликов был сценаристом, и то, что его сценарии отклонялись, он переживал как большую трагедию. Причиной ее был не только его разлад с властью (не идейный, а из-за его пьянства), а общий ход событий, от него не зависящий.
В годы творческого взлета Шпаликова кинематограф был на подъеме, были высокие профессионалы своего дела. Были замечательные люди, замечательные отношения — так вспоминает Марлен Хуциев о шестидесятых. Сидели на кухнях до рассвета, читали стихи, пили вино… Потом всех как-то разбросало, видеться стали редко. Горько было следить, как менялся Шпаликов. Как менялось его лицо, редели волосы. Как стал он выпивать больше, чем хотелось бы. И отношение к нему изменилось. На похоронах М.Ромма он хотел выступить — ему не дали слова.
Становилась другой и Инна Гулая, что не могло не отразиться на ее актерской судьбе. Сначала была звездность, востребованность, а потом все это постепенно сошло на нет. На кинопробы ее, правда, еще приглашали, но чаще всего этим дело и ограничивалось.
Наталья Фокина пишет в своей книге:
«Еще во время съемок „Когда деревья были большими“ Лева (Лев Кулиджанов. — Л.П.) с Колей Фигуровским, предаваясь мечтам об экранизации „Преступления и наказания“, предполагали, что Соню Мармеладову может играть Инна Гулая. И если бы Лева начал снимать „Преступление и наказание“ немедленно, после окончания „Когда деревья были большими“, то лучшей исполнительницы роли Сони Мармеладовой и представить себе было бы невозможно. Но с тех пор прошло уже довольно много времени — шесть лет. Когда Инну пригласили на фотопробу, Полина Познанская, второй режиссер, сразу же сказала, что выглядит она так, что рядом с Георгием Тараторкиным (утвержденным на роль Раскольникова. — Л.П.) можно принять ее за его мать. Может быть, это было и сильно сказано, но, во всяком случае, с Георгием Тараторкиным ее объединять было нельзя. Наверное, для Инны это был большой удар. После фотопроб ее уже не приглашали».
К чести Шпаликова надо сказать, что, даже когда его стали преследовать неудачи, он не завидовал своим более успешным коллегам, а искренне радовался их творческим победам.
Посмотрев фильм Киры Муратовой «Долгие проводы», он тотчас садится за письмо.
«Дорогая Кира, только что я видел твою картину в Болшеве, и пишу сразу, чтоб слова уважения и гордости за эту прекрасную работу были первыми словами.
Я плакал, смеялся, грустил, немел, обалдевал, веселился, — это прекрасная работа во всех отношениях, я даже не хочу говорить, — в каких, — это настоящее дело, — ты видна во всем, — я узнавал все, что волнует тебя, тревожит, бесит, — узнавал тебя, — это, а уж как это знаю! — жутко трудно, беззащитно получается в каких-то богом избранных случаях.
Конечно, я рад за Наташу (Рязанцеву — автора сценария фильма. — Л.П.), за всех нас, за Шарко (актриса БДТ. — Л.П.), за идею вам работать вместе. Ах, Кира, господи, — это все огромная твоя победа, — мне все в этой картине нравится, даже то, что и не должно б нравиться, но я понимаю, что такая работа, — она не из частностей, из общего, из необъяснимостей и волшебства… Кира, Кира, какая ты умница, и как хорошо, счастливо, разумно, благородно ты живешь.
Там, — сразу после просмотра, все чего-то громко говорили, какие-то разные — общие слова, полуслова, — бред. Я ушел…
Вот так, милая, дорогая, прекрасная Кира Муратова, — замечательный художник, мастер, — и никого не слушай, — совет общий, но верный: никого.
Обнимаю тебя, поздравляю, заклинаю беречь себя, не печалиться, — вести разгульный образ жизни и на все глядеть весело! А остальное, — наплевать. Остальное — все при тебе, умница!
Гена».
Шпаликов радовался за своих друзей, а самому ему жизнь все меньше и меньше приносила радости.
«Я всегда думаю, что все еще будет. Ничего не будет, это неправда. Где оно, мое большое спокойствие к малым делам, — пишет он в дневнике, — равнодушное и веселое выражение лица? Его нет… Меня пугает равнодушие времени и чужие люди, чем дальше, тем больше чужих, и некому поклониться и не с кем быть. Велика Россия, а позвонить некому. Я понимаю, что это заблуждение, но совершенно искреннее. Я не знаю, зачем жить дальше».
Алла Ларионова и Николай Рыбников – популярнейшие актеры отечественного кино середины прошлого века. Она блистала на экране, покорив своей красотой весь мир. Он, не знавший себе равных в ролях простых рабочих парней, был символом советской эпохи. Ей объяснялись в любви всемирные знаменитости. По нему сходили с ума женщины.Мало кто верил в прочность их союза. А они прожили вместе тридцать лет и три года, как пишется в сказках. «Я счастливая женщина, – говорила Ларионова. – Я снималась в кино, и меня очень любил Коля Рыбников».
«Человек, который всегда оказывался прав в географии и всегда ошибался в политике» — высечено на надгробии Свена Хедина, одного из последних великих путешественников эпохи, предшествующей появлению авиации. В первой половине жизни он, идя по стопам своего кумира Пржевальского и во многом благодаря помощи русских, совершил в Центральной Азии ряд выдающихся географических открытий, а во второй занялся политикой и превратился в русофоба, антисемита и друга руководителей фашистской Германии. Поражение немцев во Второй мировой войне и смерть Гитлера он пережил как личную драму.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Четвертая книга морского историка, члена Союза писателей России Олега Химаныча рассказывает о создании в Арктике Новоземельского полигона, где испытывалось первое советское атомное оружие. Автор исследует события с начала 50-х XX века, когда США и Советский Союз были ввергнуты в гонку ядерных вооружений, и отслеживает их до 1963 года, когда вступил в силу запрет на испытания атомного оружия на земле, в воздухе, под водой и в космосе.В основе повествования — исторические документы, которые подкрепляются свидетельствами непосредственных участников испытаний и очевидцев.В книге сделан акцент на те моменты, которые прежде по разным причинам широко не освещались в литературе и периодической печати.
«Великая геополитическая катастрофа» — эта книга подтверждает правоту слов президента Путина о гибели СССР как о страшной трагедии, обернувшейся колоссальными людскими и экономическими потерями. Однако, проклиная горбачевскую «эпоху перемен», мы не всегда отдаем себе отчет, что события тогда пошли еще не по самому худшему из возможных сценариев — 20 лет назад нельзя было исключить ни полномасштабной гражданской войны, ни даже ядерного апокалипсиса. В реальности же произошел не полный крах, а ПОЛУРАСПАД Советского Союза — ценой неимоверных усилий и огромных жертв удалось спасти хотя бы Российскую Федерацию Благодаря кому мы удержались на краю и не погибли под обломками рухнувшей сверхдержавы? Почему вслед за агонией СССР та же участь не постигла и Россию? Как из пепла Советского Союза начало возрождаться Российское государство?Будучи не просто свидетелем, а одним из главных участников событий, Руслан Хасбулатов рассказывает об увиденном и пережитом предельно откровенно, не обходя молчанием даже самые острые моменты, не замалчивая ни собственных ошибок, ни имен главных виновников и заказчиков Великой Геополитической Катастрофы.
Школьник, студент, аспирант. Уштобе, Челябинск-40, Колыма, Талды-Курган, Текели, Томск, Барнаул…Страница автора на «Самиздате»: http://samlib.ru/p/polle_e_g.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Актер Юрий Назаров родом из Сибири. Это его гнездовье, где прошло военное и послевоенное детство — с заснеженными окнами и раскаленной докрасна печкой зимними вечерами, с настоящей мальчишеской дружбой и мечтами о мореходке. Однажды «футбольный бог» и премьер школьного драмкружка, в будущем замечательный писатель Виктор Лихоносов решит его судьбу раз и навсегда — только искусство, сцена! Вместе с другом поедут они в Москву поступать в театральное училище. Потом будут метания, стройка в Казахстане, возвращение к актерской профессии… И, наконец, кинематограф, где сыграно более полутора сотен ролей в фильмах «Непрошеная любовь» (по рассказу М.Шолохова «Чужая кровь»), «Кавказский пленник», «Горячий снег», «Последние залпы», «Андрей Рублев», «Зеркало», «Баллада о Беринге и его друзьях», «Давай поженимся», «Маленькая Вера», «Две судьбы»…Урывками, в перерывах между съемками, вел он записи, поверяя душу слову.