Инквизитор Рейвенор - [352]
Мостик — широкое помещение с низким потолком — был практически пуст, системы переключены в автоматический режим ожидания. Она пряталась в тени, пока первый помощник капитана «Милашки» — Кара припомнила, что его звали Орналесом, — проверял показания нескольких мониторов вместе с еще двумя своими людьми. Затем все трое удалились, направившись в навигационный зал.
Необходимая Каре информация была выведена на основной пульт, подвешенный под потолком над капитанским креслом. На экране ретранслятора сверкали колонки данных. Внимательно вчитываясь в них, Кара прокрутила информацию вниз.
Голоса. Она спряталась за капитанским креслом. Орналес вместе со своими людьми вышел на мостик, а затем удалился снова, скрывшись за люком, через который она сама попала сюда.
Кара поднялась и подползла к пульту связи. Ей удалось разобраться в управлении высокомощного вокса незнакомой конструкции. Выбрав канал связи и аккуратно поднастроив направление передачи, она выбрала неречевой сигнал, после чего очень осторожно вбила свое сообщение: «Балерина вызывает Гнездо. Гудрун».
Кара нажала на кнопку передачи. Машина тихо пропела что-то сама себе, и слова сообщения заменило слово «отправлено».
Кара метнулась к выходу. По ее собственным расчетам, в запасе оставалось не более десяти минут. На то, чтобы добраться до мостика, времени ушло значительно больше.
Она промчалась по коридору, отходящему от мостика, пробежав мимо четырех ответвлений, и свернула налево. Где-то позади раздались голоса, но они были достаточно далеки. Спустившись по лестнице, она повернула еще раз. Где-то поблизости располагалась столовая. В воздухе носились ароматы тушеных овощей.
Кара поспешила к ближайшему люку.
Она была уже всего в нескольких метрах от него, когда на свет, перекрывая проход, вышел Люциус Уорна. В его глазах читались самые недобрые намерения.
Она попятилась, обернулась…
Там, в десяти метрах от нее, стоял Сайскинд. На лице рыжего капитана расплывалась довольная улыбка. Он держал Кару в прицеле лазерного пистолета, сжимая его в вытянутых руках.
— Привет, — сказал он. — Или, что вернее, до свидания.
— Тебе не кажется, что она никогда не откроется? — спросила Ангарад, наблюдая за работой Нейла.
Гарлон присел возле двери камеры и покачал головой. Он так старался, что его выбритая макушка покрылась бисеринками пота. Пластековая фомка погнулась и смялась.
— Позволь мне попытаться еще раз…
— Ты говоришь так уже целый час, — произнесла Ангарад.
— Он никогда ее не откроет, — сказала Айозоб. — Ключи — это такие забавные штуковины, и это явно не ключ.
— Сиди тихо, ребенок! — сплюнула Ангарад.
— Она права, — сказал Нейл, поднимаясь.
Он повернулся к двери спиной и с раздраженным рыком отшвырнул бесполезную фомку. Та ударилась о стену и упала на пол.
В темноте снаружи шипел и трещал ку'куд. Раздался тихий хлопок — щелчок отпирающихся запоров, и дверь камеры распахнулась.
— Здорово! — закричала Айозоб, захлопав в ладоши.
— Это был не я. — Нейл медленно обернулся назад.
На них глядела Людмила Башесвили.
— У нас очень мало времени, — прошептала она. — Пойдем.
Все трое уставились на нее.
— Вы… что вы собираетесь делать? Выпустить нас? — спросил Нейл.
— Да, — нетерпеливо прошептала Башесвили. — Пойдем же!
— А что с Рейвенором? — требовательно спросил Гарлон.
— Мне очень жаль, — посмотрела на него доктор. — Как я только что доложила полковнику Лангу, ваш друг Гидеон скончался пятнадцать минут назад на операционном столе.
— Может быть, ты все-таки сядешь? — предложил Тониус.
— Нет, спасибо, — ответил Белкнап, продолжая мерить мостик шагами.
— Если честно, то я не о тебе забочусь, — сказал Карл. — Твои метания уже действуют мне на нервы.
Белкнап прожег его взглядом.
— Мы уже должны были услышать от нее хоть что-нибудь, — произнесла Плайтон. — Почему она так долго?
— Просто… надо сохранять терпение, — сказал Бэллак. — С ней все будет в порядке. Она…
Ануэрт, сгорбившийся за капитанской консолью, тихо пискнул.
— Что там? — спросил Белкнап, метнувшись к нему. — Что?
Шолто с мрачным видом показывал на монитор своей изуродованной рукой.
— «Милашка» только что активировала двигатели, — сказала Плайтон, не сводя глаз с дисплея.
— О нет! — произнес Белкнап. — Давай же, Кара, давай. Милостью Трона и славой Бога-Императора…
— Отключились гравитационные якоря, — прошептала Плайтон, вскакивая на ноги и всматриваясь в дисплей. — О нет!
— «Милашка» уходит, — произнес Бэллак, — ложится на курс к краю системы.
— Кара! — беспомощно взвыл Белкнап.
«Милашка» уходила. И они ничего не могли с этим поделать.
За спиной Тониуса пропищал вокс.
Часть четвертая
КОНЕЦ ПЕСЕНКЕ
Глава первая
Пэйшенс Кюс оставалась в камере на борту «Аретузы» уже тринадцать дней. С одной стороны, ее заточение было вынужденным, с другой — добровольным.
В первый день, спустя полчаса после того, как с ней через замочную скважину общался пугающий голос, она почувствовала, что палуба задрожала. Вибрация и скрежет говорили о том, что «Аретуза» покидает орбиту. Заработали двигатели, наполняя воздух непрерывным фоновым гулом. Еще через час Кюс ощутила непродолжительную тряску перехода.
