Инквизитор. Дилогия - [5]

Цыко не лукавил. Заказы в последнее время стали очень маленькие. Доходов едва хватало на еду. Вследствие чего, приходилось регулярно забираться в небольшую шкатулку, закопанную в северном углу погреба. В ней хранились все его сбережения. В дебет шкатулки последнее крупное поступление было совершено около полутора лет назад. Это случилось, когда один богатый господин, будучи в деревне проездом, заказал у него клинок против нежити.

Через три месяца, как договаривались, этот господин прислал за клинком своего слугу, привезшего пятнадцать золотых. Пол церкового для Цыко было целым состоянием. А заказ был без предоплаты, вследствие чего, все это время молодой ремесленник провел как на иголках, опасаясь, что никто за клинком не приедет.

Ведь этот короткий меч был самым грандиозным из всех артефактов, сделанных им до этого. Клинок, покрытый вязью рун и магических знаков, долго и тяжело ковался из стали с сотнями добавок. Закалялся в отварах редких трав. Добавки, в свою очередь, были получены в результате сложных алхимических манипуляций. Пришлось использовать огромное количество различных минералов и растений.

Но все закончилось хорошо, и достойная награда золотом уютно уместилась в шкатулке. Но постепенно количество монет уменьшалось, сейчас на красном бархате лежало пять золотых и семь серебряных. Тратить на текущие расходы и их означало остаться без страховки на черный день, а в дальнейшем и без возможности приобрести дорогостоящие материалы в случае получения крупного заказа.

— Старый друг, ты же меня знаешь! — купец удивленно развел руками — мы подумаем, как обойтись половиной твоих сбережений, а потом приумножим их во сто крат!

Цыко опустил глаза, в груди и животе его порхали от страха бабочки, в голове судорожно метались мысли, толкаясь, перекрикивая друг друга, что исключало саму возможность прийти к единому решению. Наверное, одна все же бочком прокралась, пока все остальные яростно спорили, отпихивая соседей. Прокралась и крикнула зычным голосом, заставив Цыко махнуть рукой:

— Была не была, вношу в общее дело три золотых — отчаянно выдохнул он — но прошу тебя, старый друг, не обанкроть меня, давай влезать только в нерискованные сделки.

Бандай расцветал на глазах. Щеки порозовели, спина распрямилась, очи засверкали, в них появилась надежда, а уныние испарялось волшебным образом.

— Обещаю, без твоего одобрения, ни одного рискового предприятия.

Они ударили по рукам, дальше разговор медленно перешел в русло смеха и веселья, купец рассказывал свежие анекдоты со всего континента, мастер артефактов смеялся вначале сдержанно, потом все более откровенно и задорно. Напряжение постепенно уходило, психика жадно хватала расслабление. Несмотря на то, что проблем оставалось еще много, а близость инквизиции не переставала быть очень пугающим явлением. Редкие посетители косились на них, как на сумасшедших.

— А они еще говорят, что мы деревенские несообразительные! — Цыко хохотал, откинувшись назад на спинку скамьи, вскидывая руки.

Внезапно рядом возникла высокая фигура в серо-коричневом балахоне:

— Рад видеть вас в добром расположении духа — мягкий голос, наполненный одновременно теплотой, уютом домашнего камина и спокойной, уверенной силой, принадлежал одному из трех монахов боевого ордена, возникшему рядом с их столом, и стоящему в смиренной позе — позвольте отнять несколько минут вашего времени. Разрешите присесть? — монах указал вопрошающе своей огромной, размером с кузнечный молот ручищей на свободное место за столом.

Цыко вначале застыл с улыбкой на лице, не успевая переключиться на внезапное появление святого отца, после чего сжался в комок, но, все же старался держать лицо невозмутимым.

— Конечно, отче, — вымученно улыбаясь, кивнул он, — желаете разделить с нами трапезу?

— О, нет, благодарю. Я всего лишь хотел задать вам несколько вопросов.

Цыко побледнел. В горле пересохло, язык прилип к небу. Он так и не смог вымолвить ни слова. Вместо него ответил куда более спокойно относящийся к инквизиции Бандай.

— Конечно, отче, присаживайтесь.

— Благодарю, сын мой. Надеюсь, я не помешал вам? — голос инквизитора был полон скорби и доброжелательности. От этого Цыко еще больше испугался.

— Чем мы можем помочь святой матери нашей церкви? — Бандай, этот прожженный купец, он умел хорошо скрывать свою неприязнь или страх. Цыко же сидел бедный, перепуганный, боясь лишний раз пошевелиться.

— Мне крайне скорбно говорить вам эти слова, добрые чада светлой матери нашей церкви, но Господь послал нам нелегкое испытание. Зло завладело душой вашей односельчанки. Рекомой с отрочества Селиной.

Цыко начал понимать, что, кажется, его личности разговор уже не коснется. Страх с одной стороны начал отпускать его сердце, с другой же — стал ощущаться значительно сильнее. Так часто случается, когда человек пребывает в том состоянии, когда он еще не до конца смог поверить в свое спасение. Собравшись с силами, он с трудом вымолвил.

— Как же так, отче?

— Понимаю твое волнение, сын мой. Скорбно это весьма и горько. Но, — он смиренно развел руками, лицо его в этот момент выражало великую печаль, — пути Господни неисповедимы. Господь послал нам сие испытание, наше же дело столь же мало, как и мы малы пред Его мудростью. Мы должны спасти жителей деревни от поражений адовых, что, я уже чувствую, готовы вырваться на свет Божий и погубить всех, до кого успеют дотянуться. Так было уже. Вы, наверное, слышали от путников, в Брионе и в Кауркай. Силы Зла вырвались из ада и завладели добрыми душами чад церкви нашей. Они набрасывались на святых отцов, пришедших помочь им. Мы ничего не могли сделать.