Инквизиция: царство страха - [17]
В 1477 г., через год после прихода к власти в Кастилии, Фердинанд и Изабелла отправились в Андалузию, чтобы попытаться покончить с гражданскими войнами, которые бушевали там с 1471 г. Приехав в Севилью, они остановились в старом мавританском алказаре, расположенном рядом с огромным собором. Каждый день королева восседала на высоком помосте, покрытом золотым покрывалом. Ниже с одной стороны располагались епископы и высшие аристократы, а с другой стороны — вельможи из королевского совета и двора.
В течение двух месяцев секретарь королевы приносил ей петиции с жалобами. Изабелла пыталась рассматривать их в срок до трех дней. Здесь она, получая сведения из первых рук, смогла понять, какая вражда раздирала эту область на части во время войн между сторонниками маркиза Кадиса и герцога Медины Сидония[170].
С Сицилии, подвластной арагонской короне, прибыл гость. Фелипе де Барберис, находившийся в составе старой (средневековой) инквизиции на Сицилии, предложил католическим королям учредить инквизицию в Испании. Его поддержал приор-доминиканец из Севильи Алонсо де Охеда. Последний настаивал на решительных действиях против конверсос[171].
В течение ряда лет идея о создании инквизиции, возникшая после ознакомления с заметками францисканского монаха Алонсо де Эспины, написанных в 1450-е гг., уже обсуждалась при дворе[172]. Теперь идеи Эспины были встречены с пониманием. Говорят, что однажды вечером в пятницу католическим королям показали панораму города. Ни из одного дымохода в квартале конверсос не шел дым. Примечательным было то, что религия запрещала иудеям разводить огонь в священный день отдохновения (с вечера пятницы и до вечера субботы).
Фердинанд и Изабелла убедились. Они направили послов в Ватикан с просьбой рассмотреть их дело. 1 ноября 1478 г. папа Сикст IV выпустил буллу «Экзигит Синсерэ Девотионис Аффектус» («Exigit Sincerae Devotionis Affectus»), разрешив учреждение испанской инквизиции. В документе повторялась путаница, допущенная в Андалузии. В этой булле были смешаны религиозные и политические мотивы создания новой инквизиции: «Нам известно, что в различных городах ваших королевств в Испании многие из возрожденных крещением в святых водах по собственной доброй воле тайно вернулись к соблюдению законов и обычаев иудейской веры… Из-за преступлений этих людей и терпимости Святого престола, проявленной по отношению к ним, ваши королевства поражены гражданской войной, убийствами и бесчисленными болезнями»[173].
Как в 1449 г. в Толедо, в этой булле затронуты явные политические и религиозные причины учреждения инквизиции. Вопрос связан не только с желанием Фердинанда похитить имущество конверсос или со стремлением папского престола распространить свое влияние на Кастилию[174]. Силы модернизации, развивающие города, а также позднейшая экспансия в Америку вызвали несогласие и борьбу общества. Помехи следовало устранить. Монархи убедились в этом непосредственно в Севилье в 1477 г. Затем им предложили решение: необходимо насилие, направленное на конверсос, притом — с помощью инквизиции. Все это в сочетании с возобновленной атакой на мусульман Гранады, финансируемой частично за счет конфискации имущества конверсос, «вернувшихся в иудаизм»[175], будет способствовать объединению христиан и покончит с раздорами, разделяющими их[176].
Ах, эта славная, отважная, замечательная Испания! Проходя мимо выбеленных каркасов имперских городов от Мексики до Перу, от Эквадора до Уругвая, можно только удивляться, как это засушливое дополнение к европейскому континенту смогло достичь столь многого за столь короткое время. Но оказывается, что все очень просто: великая держава, которой предстояло стать Испании, выработала чувство цели. И случилось это отчасти благодаря изобретению противника. Гонения на конверсос и освобождение Гранады позволили вновь появиться национальному единству и осознанию силы[177].
27 сентября 1480 г. назначили первых кастильских инквизиторов. Когда двое из них, Мигель де Мурильо и Хуан де Сан-Мартин, почти добрались до Севильи, местные проповедники и представители аристократии вышли из города, чтоб встретить их. Некоторые дошли даже до города Кармоны, находившегося на расстоянии, равном одному дню пути от Севильи, чтобы предложить дары и гостеприимство[178].
Такая радушная встреча должна была укрепить веру инквизиторов в то, что дело, порученное им, стало популярным начинанием. Власть и почести, оказанные инквизиторам в силу их положения, оказались тем, что этим людям никогда не приходилось испытывать ранее. В соборе Севильи зачитали эдикт милосердия, после чего началась легализованная война с конверсос.
Как только инквизиторы прибыли, многие бежали. Некоторые конверсос переправились через границу и ушли в Португалию, другие направились в Италию и Марокко, иные — в дальнее путешествие в Индию
