Инкубатор для вундерваффе - [42]

Инквизиция праздновала второе рождение. Фактически проиграв битву с лютеранами и кальвинистами, она получила удобного врага, не прикрывающегося учением Христа, компактного, сильного только своими чудоподобными фокусами.

Девятнадцатого августа французская армия двинулась к Ницце. Формально главнокомандующим король назначил де Лувуа, но сам двинулся с войском и фактически возглавил поход.

Олег, рассматривая в мониторе марширующие разноцветные воинские колонны, метался в выборе правильного решения и устроил телеконференцию.

— Как считаешь, Якимура-сан, кому сейчас устроить демонстрацию силы — королю, святошам или армии? Ограничение на плазменное оружие снято, можем явить гнев небес.

Ван Нааген был категорически против бойни, все же либерал в прошлой жизни. Опередив Якимуру, он озвучил свои данные:

— Массовое уничтожение армии уронит наш престиж не менее чем на восемь процентов, как бы мы ни объясняли это борьбой с врагами Единого. С другой стороны, дальше ждать нельзя. Уровень энергетики католиков в ноосфере не падает ниже двадцати девяти пунктов. Для сравнения, единобожцы едва превысили шесть целых три десятых пункта, и только в районе Лазурного берега он намного выше. Католики держат лидерство в целом по планете за счет крещеных Нового Света, но там уровень невысок. Зато в Испании и над Парижем более пятидесяти восьми, и не снижается. Выше бывало только над Ватиканом.

— А как анафема отразится на проклятых?

— Не смертельно, — ответил профессор. — Но повысится заболеваемость, особенно у наиболее впечатлительных, упадет жизненный тонус. Короче, наши последователи оказываются в худших условиях, нежели христиане.

— Мы потеряли часть церквей, — подал голос Якимура. — Осмелевшие попы выяснили, что источники звука точечные. Каждый раз, когда мы накладываем звук на церковную службу, они лазят по всему храму, находят и выколупывают акустические системы. Потом обливают святой водой и сжигают. После проклятия на единобожцев обнаглели вконец. Сейчас наши трансляции попадают едва в половину храмов от начального количества.

— Значит, стреляем в короля и кардинала. Никто не против? Отлично. Все вместе работаем над сценарием.

37 ЗЕМЛЯ-2. 24.08.1668 — 15.09.1668 ГААГА, РОТТЕРДАМ

Дворец Вильгельма Оранского уступал по роскоши недвижимому имуществу Людовика Великого, но и скромным назвать его было нельзя. Впечатляла одна только длина коридоров, которые изрядно утомили профессора, пока он дошел до кабинета, где его ожидала последняя надежда оранжистов на реставрацию монархии.

Чисто внешне голландский принц также весьма проигрывал венценосному южному соседу. Юный, невысокого роста, худой, сутулый, бледный, поминутно кашляющий, он тем не менее производил очень серьезное впечатление благодаря высокому лбу и строгому, холодному, умному взгляду. Пенсионарий Ян де Витт, которого в расцвете славы ван Нааген увидел в Амстердаме, произвел на него гораздо худшее впечатление. Демократия Нидерландских Генеральных Штатов была еще слишком сырой. Для целей Миссии лучше подходил лояльный просвещенный монарх с сравнительно либеральными взглядами. На Земле де Витт погиб в 1672 году, и Вильгельм стал руководителем государства, впоследствии подгреб под себя Англию, Шотландию и Ирландию. Карьеру принца нужно было ускорить.

— Мои друзья в Роттердаме охарактеризовали вас как гениального врача. Но почему-то вы не вылечили ни одного оранжиста. Ваши методы годятся только для сторонников республики? — Тон Вильгельма был, как всегда, подчеркнуто саркастичен. Он с трудом дал уговорить себя на медицинский осмотр. В комнате находился его постоянный врач, который всем своим видом выражал высокомерное превосходство по отношению к неизвестному выскочке. Еще присутствовал личный секретарь, а за дверью стояли вооруженные слуги. Вильгельм, выросший в атмосфере враждебности и интриг, никогда не допустил бы встречи один на один. Но ван Наагена все вполне устраивало.

— Ваше высочество, медицина — не мое основное занятие. Вероятно, вы знаете, я владелец завода, портовых складов в Роттердаме, железорудных шахт и угольных разрезов в верхнем течении Рейна.

— Тогда почему вы здесь и почему я должен вам доверять?

Профессор распаковал походную аптечку.

— Ваше высочество, в молодости я был судовым врачом и побывал во многих странах, узнал многие методы лечения, — взгляд в сторону конкурента, — о которых местные светила не знают. Затем примкнул к церкви Единого Бога, был благословлен самим «святым» Клинтоном. — В голосе послышалось максимально возможное благоговение. — И получил в подарок это.

Ван Нааген прикоснулся датчиком к платью Вильгельма, прибор уловил биополе пациента и начал его сканирование. По экрану побежали данные.

— Поверьте, тело главы Оранского дома в плане медицины ничем не отличается от тел лавочников, заседающих в парламенте. Что тут у вас. Слабое сердце, вялая печень. Чахотка, правда еще в начальной стадии, и бронхит. Я так понимаю, ваш доктор не смог вас вылечить.

— Даже начинающий студиозус знает, что чахотка неизлечима, — впервые разлепил узкие губы эскулап. — И вам элементарные вещи уж точно следует знать, раз беретесь лечить самого Вильгельма Оранского.