Инкогнито - [20]
У понятия «имплицитная память» богатые, но малоизвестные традиции. В начале XVII века Рене Декарт уже начал догадываться, что, хотя опыт общения с миром хранится в памяти, не вся память доступна. Понятие было вновь актуализировано в конце XIX века немецким психологом Германом Эббингаузом, который писал, что «большая часть такого опыта остается скрытой от осознанности и тем не менее производит значимый эффект, который удостоверяет предыдущий опыт»[81].
Осознанность полезна в малых объемах и для очень узкого круга задач. Легко догадаться, почему не возникает желания задумываться о хитросплетениях мышечных сокращений, но когда речь заходит о восприятии, мыслях и убеждениях, это уже не столь понятно, а ведь они также являются конечными продуктами деятельности миллиардов нервных клеток. Давайте поговорим о них.
Загадка специалистов по определению пола цыплят и наблюдателей за самолетами
Лучшие в мире специалисты по определению пола цыплят живут в Японии. Когда птенцы появляются на свет, крупные коммерческие птицефабрики обычно заботятся о том, чтобы разделить самцов и самок. Определение пола необходимо, поскольку у кур, которые впоследствии будут давать яйца, одна программа кормления, а у петухов — их оставляют и откармливают на мясо — другая. Таким образом, работа специалиста заключается в том, чтобы брать каждого цыпленка, быстро определять его пол и выбирать, в какой контейнер посадить. Проблема в том, что эта задача, как можно догадаться, очень сложна: цыплята выглядят совершенно одинаково.
Ну хорошо, почти одинаково. Японцы изобрели способ определения пола по виду клоаки. Эксперты могут быстро установить пол уже у суточных цыплят. Начиная с 1930-х годов птицеводы со всего мира ездят в Японию, чтобы изучить этот метод[82].
Процесс основан на очень слабых визуальных подсказках, но профессиональные определители пола не могут сформулировать, что это за подсказки. Они просто смотрят на зад цыпленка (где находится клоака) и, кажется, просто знают, в какой контейнер его поместить.
А вот как профессионалы обучают учеников различать пол. Мастер стоит над новичком и наблюдает. Обучающиеся берут цыпленка, обследуют его зад и сажают в тот или иной контейнер. Мастер дает обратную связь: да или нет. Через несколько недель такой деятельности мозг ученика натренирован до экспертного (пускай и бессознательного) уровня.
Между тем на противоположном краю Земли есть аналогичная история. Во время Второй мировой войны из-за постоянной угрозы бомбежек британцам нужно было научиться быстро и точно различать приближающиеся воздушные суда. Какой из самолетов английский, возвращающийся домой, а какой — немецкий, который намеревается сбросить бомбы? Некоторые энтузиасты оказались отличными наблюдателями, так что военные охотно воспользовались их услугами. Наблюдатели были настолько ценными, что правительство предприняло попытку найти побольше таких людей, но выяснилось, что их очень мало и найти их крайне трудно. Поэтому опытные наблюдатели попробовали научить других. Попытка провалилась. Дело в том, что те пытались объяснять свою стратегию, но не преуспели в этом, потому что никто не понимал, как у них это получается, даже они сами. Как и эксперты по определению пола цыплят, эти специалисты просто видели правильный ответ.
Проявив некоторую изобретательность, британцы выяснили, как успешно обучать новых наблюдателей: с помощью обратной связи по методу проб и ошибок. Новичок высказывал догадку, а эксперт говорил «да» или «нет». В конечном итоге новички, подобно своим наставникам, становились вместилищем загадочного, необъяснимого опыта[83].
Между знанием и осознанностью может быть гигантский разрыв. Когда мы изучаем навыки, которые не поддаются интроспекции, большое удивление вызывает тот факт, что имплицитная память полностью отделена от эксплицитной: можно повредить одну, не нанеся ущерба другой. Рассмотрим пациентов с антероградной амнезией, которые не могут осознанно вспоминать свой жизненный опыт[84]. Если вы потратите вечер, обучая их играть в тетрис, на следующий день они скажут вам, что не помнят об этом, что они никогда не видели этой игры и, вероятнее всего, понятия не имеют, кто вы вообще такой. Однако если вы посмотрите на показатели их игры на следующий день, то обнаружите, что они улучшились — точно так же, как и у людей без потери памяти[85]. Имплицитно их мозги научились играть, просто это знание недоступно для их сознания. (Интересно, что, когда мы будили утративших память пациентов ночью после того, как они играли в тетрис, они говорили, что видели во сне цветные падающие блоки, но понятия не имели почему.)
