Инка - [49]

Дальше пошли заросли вопросов, тут уж Инке пришлось поднатужиться, ловить разлетевшиеся из памяти английские слова и вязать в горе-венок.

 – О, ес, ай ноу ю. Аскар толд ми абоут ю мени таймс. Хи толд зет ю ар э скульптор и зет ю невер вонтед то хир а стори эбаут пако. Хи аскт ми ту райт ю э капл оф вордс, а еще ви ар сент ю литл презент то э бездей. – Вся эта тирада далась Инке с трудом пахаря горных наделов.

Она сидела, изобразив телом напряженную кривую, трубку прижала головой к плечу, ноги переплела косицей, поспешно листая словарь. «Как там у них будет „просил“, и „амулет“, ершистый язык, ар, зет, как будто идет дикобраз и сорит иголками», – ворчала она про себя. Удивлять собеседницу чудесной лондонской артикуляцией было некогда, тут бы достичь, чтобы фразы боком, но все же встретили понимание.

От стараний Инка пропотела, как в ясный полдень в районе экватора.

Азалия не верила и все уточняла: когда, то есть вен. Дыхание Азалии стало тяжелым, словно в трубке дул ветер и вздымал разгоряченные вихри песка.

 – Вен-вен, – бормотала Инка, – ну, э капал манф эго, а может быть, и хри манс эго.

Тут вперемежку с помехами и треском собеседница опять принялась строчить гирлянды склеенных между собой слов. Инка – ловец бабочек-слов – бегала то за одной, то за другой и поймала негусто. В общем, на этот раз Азалия донесла на волнах эмоций и всплесков акцента, что ее дядя давно погиб и никогда в Москве не был. Дальше Инка чуть приспособилась распутывать свалявшиеся ниточки ее фраз. Азалия пыталась объяснить, что ее дядя собирался в Москву, он был любителем всяких тайн и волшебных историй.

Косички слов и звуков надо было расчесывать, припоминая, что бы могла значить абракадабра «эдвантидж», и это здорово истощало Инкины силы. Азалия все старалась уточнить про Инкино недавнее знакомство с дядей.

 – Раз ты уверена, что я вру, зачем звонишь? – возмутилась Инка. От ее голоса повеяло порывом северного ветра. – Я расскажу как есть, а ты сама решай, иф ай лай ор нот. В конце декабря я читала про Млечный Путь или что-то в этом роде, прямо на работе, понимаешь, в туристической компании. Иф ю вуд вок ин зис фирм, ю куд рид сомсинг ворст. Со ай ред, и потом появляется человек с целым лесом тоненьких косичек на голове, хи сед, зет хис нейм Уаскаро, и инвайт ми то дринк сам кафи.

Азалия не дослушала, оборвала и спросила о кольце. Это звучало с вызовом, мол, если ты знаешь моего дядю, то ты знаешь и какие кольца на нем. Но Инка без запинки ответила:

 – Колец было немного. На левой руке ринг фром бон, марвелос костяное кольцо, оно старое и пожелтело эс фром музиум. Там орнамент, андерстенд, травы и зверюшки, которые у нас не водятся.

Азалия вдохнула и заявила, что вообще-то не верит ни в медиумов, ни тем более в лунных котов, но очень скучает по дяде, ведь, кроме него, у нее никого нет на всей Земле, поэтому нужно бы еще поговорить о нем, тем более что завтра она собирается приехать в Москву на недельку, погулять-побродить по городу.

Так поняла Инка и до полуночи бродила кругами по бедламу-вигваму, во время задумчивых остановок поправляя положение съехавшей, сдвинувшейся утвари: кресло придвинула поближе к окну, поправила штору, полила веточку, что пробилась в горшке, – клейкие листики фасоли, и только один нежный усик завивается, ища, за что бы ухватиться. Ожидая наступления завтрашнего дня под далекое мычанье водопроводных труб, Инка кружила все быстрее, ломая ритм, которым город заражает всех и вся, кружила, затаив дыхание, согреваясь и слегка оживая. «Уаскаро, Уаскаро, я подозреваю, что племянница – это и есть та самая причина, почему ты был так холоден со мной и оставил меня. Уаскаро, Уаскаро, не знаю, где ты, не знаю, что с тобой случилось, но я никогда не забуду тебя и все то, что ты дал мне». Инка бродила и пыталась разгадать предстоящую встречу, вникнуть в ее смысл.

Деревеньки, поля и шоссе по дороге в аэропорт пахли полынью, паленой древесиной, мокрым сеном и древностью. Рывками-скачками Инка освобождалась из автобуса, на ходу размышляя, чем сейчас заняты соплеменники по труду. Представить это было несложно, наверняка они делают вид, что сосредоточенно работают, а сами ждут ее появления с минуты на минуту, с напряжением зрителей остросюжетного шоу. Приближаясь к крупному ангару-улью аэропорта, Инка сообразила, что забыла отпроситься, это открытие бросило ее в холод, смутило и расстроило, учитывая изобилие ее служебных неприятностей. Не давая себе раскиснуть, она бодро отмахнулась от «Атлантиса» и помахала ручкой ускользающему за горизонт парусу: «Плыви вон, дай пожить спокойно». Вслед за этим она вмиг обнаружила свое тело живым и здоровым и, озираясь по сторонам, вошла в стеклянные двери аэропорта.

 – Ладно, эти услужливые и скользкие существа, залитые в форму конторы, переживут денек без меня. Так-так, – бормотала она на ходу успокоительное заклинание для смелости и оптимизма. – Что я тут забыла? Мне надо встретить девушку-чужеземку, у нее черные волосы, черные джинсы, полосатый свитер, спортивная куртка и ее зовут цветочным именем Азалия. В справочнике садовода говорится, что азалия похожа на розу, только не пахнет и без шипов. «Уаскаро, Уаскаро, а я без тебя – дикая роза ветров, дикая роза ураганов. Без тебя я увядаю».