Инициация - [13]
– Хорошо. Вы не хотите мне помочь, я иду в полицию. Я не хотел их втягивать, не хотел поднимать шум, но нет так нет.
Он поднялся и одернул пиджак.
– Погодите, – сказал Монтойя. – Возможно, мы оба погорячились.
Он вернул очки на нос и улыбнулся – не то чтобы дружелюбно, но уже на пару градусов теплее.
– Вы не понимаете. Policia[5], они… Скажем так, не очень надежны. Они попросят денег, а иначе ничего не станут делать. Как вы говорите в Америке, будут сидеть сложа руки.
– Да, именно так у нас и говорят.
– Я помогу вам. Не хочу, чтобы по моей вине вышло, что университет плохо обошелся с гостем.
Монтойя оживленно хлопнул в ладоши, набрал номер и живо заговорил по-испански. Разговор завершился быстро. Он сообщил Дону:
– У меня в policia есть друзья. Они уже на пенсии, поэтому у них масса времени, чтобы помочь вам. Я дам вам их адрес. Обратитесь к ним, и они сопроводят вас, помогут пообщаться с местными, уладят проблемы. У нас прекрасный город. Но в то же время опасный для иностранцев, особенно по ночам. Эти люди, мои коллеги, оградят вас от неприятностей.
– Очень любезно с вашей стороны, сеньор Монтойя. Может быть, мне стоит поговорить с факультетскими преподавателями… С руководителем Трента. Я уже сказал, что даже не знаю, на какие руины они поехали.
Монтойя поднял трубку. Он говорил быстро и нетерпеливо, или так только казалось, и продолжал чертить какие-то каракули, ни разу при этом не моргнув и не отрывая от Дона своего холодного взгляда.
– Прошу прощения, сеньор Мельник. Большая часть администрации уже закончила рабочий день. Секретарь профессора Трента сверилась с расписанием его поездок. К сожалению, никаких раскопок там не значится, и я понятия не имею, о каких загадочных руинах может идти речь. Здесь много необычных мест.
Он вырвал из блокнота страницу и вручил ее Дону.
– Некоторые заведения пользуются дурной славой. Я думаю, вам следует обратиться к Рамиресу и Киндеру.
Судя по уверенному и категоричному тону его слов, Дону здесь больше нечего было делать. Обескураженный, он поблагодарил джентльмена и распрощался, после чего около получаса проплутал по лабиринту подземных уровней, пока наконец служебная дверь без всяких опознавательных знаков не вывела его в мягкий лиловый сумрак улиц. Он взял такси и отправился на поиски полицейских, следуя указаниям Монтойи. Таксист нахмурился, увидев адрес, и что-то угрюмо пробормотал, но все-таки выжал сцепление, рванул с места и принялся лавировать по лабиринту городских улиц. Дону оставалось лишь утирать ручейки пота, струящиеся по щекам, и отчаянно сжимать петлю ремня.
Шофер высадил его в незнакомом, почти неосвещенном квартале в одном из районов, который Дон не узнал бы и в свете дня. Улица была немощеной, и все вокруг покрывала белая пыль, которая становилась серой в сгущающихся сумерках. В зарослях бурьяна вдоль дороги кралась кошка, ветерок лениво шуршал складками мексиканского флага, свисающего с перил пустынного балкона. Где-то вдалеке кричали друг на друга мужчина и женщина, из единственного освещенного окна седьмого или восьмого этажа доносились отголоски музыки и закадрового смеха какой-то радиопередачи. Это внушало тревогу – Дон уже успел привыкнуть к шуму и суете большого города, с его суматошной толпой жителей, плотно утрамбованных, как муравьи в муравейнике. Такая тишина и пустота казались неестественными, пугающими, оглушающими.
В просвете между ветхими, покосившимися кирпичными домами виднелись отсветы городских огней. Они казались далекими, как созвездия, холодно мерцающие в вышине. Это небесное сияние позволило Дону пересечь изрытую колдобинами улицу и кое-как различить номера домов. Никаких названий – только числа, отпечатанные на табличках или просто выведенные краской на штукатурке или дереве – да и то не везде. Улочки походили на зияющие провалы пещер, от них исходил такой сильный запах мочи и гнили, что у Дона заслезились глаза, засвербило в носу, и ему пришлось прикрыть рот платком. Кто-то шепотом окликнул его из темноты. Крышка мусорного бака покатилась наперерез через дорогу, балансируя на ребре, набирая и набирая скорость.
– Ох, Мишель, – выдохнул Дон и заторопился, невзирая на все опасности.
Вскоре он решил, что нашел нужную дверь, так как белая краска сходила клочьями с прогнившей деревянной поверхности, словно отмершая кожа, а еще по той причине, что это была единственная дверь в стене: остальное пространство было занято трещинами, размытыми граффити и немногочисленными железными решетками на окнах. Дверь без ручки плотно вписывалась в проем, проржавевшая замочная скважина ожидала ключа, которого у Дона не было. Он устыдился паники, заполнившей его, как гелий заполняет воздушный шар, и тут невидимка из переулка снова подал голос, на этот раз чуть громче. Перед глазами Дона было только переговорное устройство со стершимися буквами, ни одного такси в поле зрения, ничего, кроме акров и акров пространства, бессчетных рядов зловещих зданий. Дон принялся жать на кнопки. Через некоторое время, после нескольких сброшенных звонков, невнятных ответов и просто статического шума, во чреве здания прожужжал зуммер, отвратительная белая дверь со щелчком открылась, и Дон прошмыгнул внутрь.
Когда-то Рэй мечтал об актерской славе, но те дни давно позади. И вот ему представился шанс вновь заявить о себе, а заодно и подзаработать: в компании знакомых он отправляется в Канаду на поимку опасного преступника, взяв на себя роль оператора. И все проходит почти успешно — вот только сразу же после схватки начинаются странности, которые становятся все более пугающими и необъяснимыми. Порой от охотника до жертвы — один шаг.Впервые на русском — рассказ из дебютного сборника Лэрда Баррона.
«Дикари». Все началось как обыкновенный отдых нескольких друзей на яхте в Тихом океане. Но когда корабль тонет во время шторма, оставшихся в живых заносит на маленький и судя по всему необитаемый остров, который находится в милях от их первоначального курса. Путешественники пытаются обустроиться в своем новом пристанище, ожидая спасения. Но попавшийся им остров — далеко не тот рай, которым он показался изначально. Это место подлинного ужаса и смерти, давно похороненных и забытых тайн. И здесь есть что-то живое.
Патриция Кэмпбелл – образцовая жена и мать. Ее жизнь – бесконечная рутина домашних дел и забот. И только книжный клуб матерей Чарлстона, в котором они обсуждают истории о реальных преступлениях и триллеры о маньяках, заставляет Патрицию чувствовать себя живой. Но однажды на нее совершенно неожиданно нападает соседка, и на выручку приходит обаятельный племянник нападавшей. Его зовут Джеймс Харрис. Вскоре он становится любимцем всего квартала. Его обожают дети, многие взрослые считают лучшим другом. Но саму Патрицию что-то тревожит.
Находясь на грани банкротства, режиссер Кайл Фриман получает предложение, от которого не может отказаться: за внушительный гонорар снять документальный фильм о давно забытой секте Храм Судных дней, почти все члены которой покончили жизнь самоубийством в 1975 году. Все просто: три локации, десять дней и несколько выживших, готовых рассказать историю Храма на камеру. Но чем дальше заходят съемки, тем более ужасные события начинают твориться вокруг съемочной группы: гибнут люди, странные видения преследуют самого режиссера, а на месте съемок он находит скелеты неведомых существ, проступающие из стен.
Четверо старых университетских друзей решают отвлечься от повседневных забот и отправляются в поход: полюбоваться на нетронутые человеком красоты шведской природы. Решив срезать путь через лес, друзья скоро понимают, что заблудились, и прямо в чаще натыкаются на странный давно заброшенный дом со следами кровавых ритуалов и древних обрядов, а также чучелом непонятного монстра на чердаке. Когда им начинают попадаться трупы животных, распятые на деревьях, а потом и человеческие кости, люди понимают, что они не одни в этой древней глуши, и охотится за ними не человек.