Инга Артамонова. Смерть на взлете - [28]

Лед Медео долгое время был неудачным для Инги. Выступая на нем в 1957 году в отборочных соревнованиях к первенству мира, она еле-еле попадает в сборную команду, заняв общее седьмое место (и выигрывает на первенстве мира!). Она жаловалась тогда на нехватку воздуха («Я прямо задыхаюсь»). На этот раз ей и вовсе не повезло, она упала на дистанции 500 метров и на остальных дистанциях выступала вне конкурса.

Непонятно, по какому принципу шел отбор в команду, но Ингу, отставшую на «тройке» от победительницы Л. Скобликовой всего лишь на 0,1 секунды, в команду не зачислили. Хотя на Олимпийских играх учитывается результат на каждой отдельной дистанции, а не сумма многоборья. Стали глядеть сразу на ярлычок: «Инга не умеет бегать на высокогорье».

И еще вот почему не посчитались с ней. Отличных конькобежек в Союзе было много: не Артамонова, так Рылова выиграет, не Рылова, так Стенина… И это перечисление фамилий можно было бы продолжить до десяти. Ты расстроилась, тебе обидно – никому нет до этого дела: «Все в рамках правил!» Но в том-то и дело, что эти рамки устанавливали нередко те, кто в спорте понимал мало. Занял одно из трех призовых мест на дистанции – поезжай на Олимпиаду, не занял – оставайся дома. Но тут еще гадали – кому ехать, а кому не ехать… Появлялись и призывы: «Омолодить сборную, омолодить сборную». Омолодили. Через несколько лет на первенствах мира по конькобежному спорту стали занимать мы десятые – тринадцатые места. Но это уже после гибели Инги…

Всего этого, кажется, давно уже нет в нашем спорте, а вернуть былую славу нашим отечественным конькам пока еще в полной мере не удается.

Наряду с нашей поддержкой, ее родственников, в эти нелегкие для нее дни разочарования помогали ей очень морально и письма болельщиков. В который уже раз они оказывали на нее живительное воздействие, давали ей возможность почувствовать себя необходимой людям, вновь приободриться, приподняться духовно еще на одну ступеньку. Она так всегда была рада теплым письмам и так их всегда ждала!

Если она не на все из них ответила, то только из-за учащенного ритма своей спортивной жизни, прошедшей в разъездах из города в город, из страны в страну, и постоянного выступления в крупнейших соревнованиях в течение десяти лет, отданных ею конькобежному спорту.

Особенно после первых больших побед приходило столько ей писем на Петровку, 26, где мы жили, что не только читать, но и получать их она не всегда успевала.

На этот раз письмо застало ее дома. Ей писал большой любитель катания на коньках, один из ее верных болель щиков:

«Я часто посещаю катки для массового катания… Но только я не знаю, может быть, эти катки вы теперь не посещаете? Вы и летом тренируетесь или, как кончается зима, вы кладете коньки и забываете о них до следующей зимы, вроде меня?

Анатолий Миронович Зайцев, Мордовская АССР».

Коньки, конечно, «отдыхают» от зимней работы, это верно, но спортсмен – нет. Только месяц отпуска, как и всем, дается ему на отдых – и то активный, с выполнением легких гимнастических упражнений, участием в спортивных играх, как сказал бы тренер, для расслабления и поддержания тренировочного тонуса. Необходимо и укрепить здоровье.

Но подметил болельщик верно: не посещала она теперь катков для массового катания. А почему, собственно, не посещала? Не потому ли, что была двукратной чемпионкой мира, которой неудобно прийти покататься на маленький каточек для разрядки, чтобы вновь почувствовать себя непринужденно?

С легкой усмешкой Инга вспомнила, как ее одноклубница, фигуристка Татьяна Тарасова, шутливо ей предлагала: «Да переходи ты, Инга, к нам в фигурное катание». – «А что, – отвечала Инга, – если так будут относиться, и перейду. Только из-за своего высокого роста я буду выступать на большой ледовой арене, где играют в «русский хоккей».

С идеей покататься на своем каточке во дворе она сразу согласилась. Летом, решила она, займется снова греблей. Гребля когда-то ей помогла, возможно, поможет и на этот раз. И вообще нужно активнее заниматься летом различными видами спорта!

Муж Инги, попав в олимпийскую команду, уехал в Скво-Вэлли. Инга осталась в Москве. Мы пошли с ней вдвоем на каток «Динамо» в нашем дворе. Лед был очищен и залит, специально для нее. На катке – ни души. До вечернего массового катания еще далеко, времени у нас достаточно.

Мы вышли на лед. Я надел свои «канады» в надежде не отставать от нее, когда она начнет отмерять круги. Но вскоре убедился, что моя попытка напрасна. Угнаться за настоящей конькобежкой конечно же было не под силу даже хорошо державшемуся на коньках и игравшему в хоккей человеку.

Дом наш по-прежнему смотрел на каток своими глазами-окнами. Как по мановению волшебной палочки раздался почти одновременный стук форточек – и «трибуна» была готова к зрелищу. А Инга, проезжая мимо своего окна, кивала болельщику номер один – нашей бабушке Евдокии Федотовне, которая, просунув кое-как голову в узкую форточку, следила за бегом внучки.

Когда она после двадцати – тридцати кругов давала себе непродолжительный отдых, мы ехали вместе, вспоминая, глядя на нашу бабушку, так комично воткнувшуюся в форточку, о всяких смешных историях, связанных с ней. Одна из них была вот какая.