Инга Артамонова. Смерть на взлете - [104]

.

17 мая 1966 г.» (л. 110, об.).

После совещания с Ворониным Гольштерн пишет туда дополнительную жалобу.

Борьбу они ведут до «победного конца». Причем ложь используется почти в каждой строчке всех их заявлений.

Сенсация: уже через два года убийца Воронин освобожден из-под стражи и от отбытия наказания!

И вот финал, подумал я, встретив в материалах дела документ, сразивший меня наповал, а именно решение одного периферийного горнарсуда об освобождении от отбытия наказания Воронина уже в апреле 1968 года. Не прошло и двух лет после решения Мосгорсуда, как убийце даровали свободу, направив его «на стройки народного хозяйства» (цитирую), а еще через некоторое время и вовсе сняли с него всякие ограничения.

Еще раз подчеркну и выделю крупным шрифтом: БЫЛО ПРИНЯТО РЕШЕНИЕ МЕСТНЫМ СУДОМ – ВОРОНИНА ОСВОБОДИТЬ ОТ ОТБЫТИЯ НАКАЗАНИЯ В АПРЕЛЕ 1968 ГОДА, ТО ЕСТЬ МЕНЕЕ ЧЕМ ЧЕРЕЗ ДВА ГОДА ПОСЛЕ РЕШЕНИЯ МОСГОРСУДА (В МАЕ 1966 ГОДА).

Не буду размышлять о том, как это могло произойти, приведу лучше текст самого документа, прочитав который вы сами все поймете и сделаете необходимые выводы. Вероятно, примерно такие же, какие сделал я: в объявленной Ворониным «войне» своей покойной жене («Будем бороться! Посмотрим, кто сильнее!») «победил» он – советский закон оказался на его стороне, стороне убийцы, дал ему все возможные льготы; общество же в целом проиграло. Не тогда ли зародились ростки непомерно разгулявшейся ныне преступности в нашей стране?

Итак, читаем и анализируем.

«Определение (т. 5, л. 165):

10 августа 1972 г. Качканарский городской народный суд Свердловской области в составе: председательствующей Лапиной А. Л., Юшко Л. И., Суслова В. М. с участием помощника прокурора Богомоловой И. А. при секретаре Подониногиной Т. А., рассмотрев в открытом заседании материал о досрочном снятии ограничений с Воронина Геннадия Андреевича, 1934 г. рождения, установил:

Приговором Судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда Воронин 10/V – 1966 г. осужден по ст. 103 УК РСФСР к 10 годам лишения свободы.

Определением Тавдинского горнарсуда от 10/IV – 1968 года Воронин от отбытия наказания освобожден с направлением на стройки народного хозяйства на основании Указа от 20/III – 64 г. на 7 лет 8 месяцев 24 дня.

С 6/VIII – 1968 г. Воронин переведен в строительное управление № 7, где работает, из-под стражи освобожден, направлен на работу в строительное управление № 5.

Воронин отработал на стройке народного хозяйства 4 года 4 дня, т. е. более половины срока, на который он был направлен на стройки.

Администрация стройуправления № 7 и наблюдательная комиссия ходатайствует о досрочном снятии ограничений с Воронина. Проверив материалы дела, заслушав объяснения Воронина, выступление представителя спецкомендатуры и заключение прокурора, полагавших ходатайство отклонить (все-таки были такие, которые воспротивились этому решению! – В. А.), суд считает, что ходатайство подлежит удовлетворению по следующим основаниям: работая на стройке, Воронин зарекомендовал себя только с положительной стороны, освоил специальность монтажника, выполняет нормы выработки на 150–170 %, имеет много поощрений за добросовестный и честный труд. Активно участвует в общественной жизни коллектива СУ-7 и города, руководит конькобежной секцией, за что также имеет несколько грамот, в совершенном преступлении раскаялся.

Воронин также создал семью, воспитывает сына. Таким образом, у суда сложилось твердое убеждение, что Воронин встал на путь исправления. Из определенного срока на стройке Воронин отбыл 4 года 4 дня, что составляет более половины определенного срока.

Руководствуясь ст. 3 Указа ПВС СССР от 20/III – 64 года и ст. ст. 368, 369 УПК РСФСР, суд определил:

С Воронина Геннадия Андреевича досрочно снять ограничения на три года 4 месяца 24 дня.

Определение окончательно, но может быть опротестовано прокурором в порядке надзора.

Народный судья – (подпись)

Народные заседатели – (подписи)

Копия верна:

Председатель суда (А. Лапина)

Секретарь (Шумилова)

Гербовая печать» (т. 5, л. 165).

Таким образом, мы стали свидетелями постепенного освобождения преступника от назначенного ему срока наказания путем поэтапного его снижения – шаг за шагом, шаг за шагом… Кроме того, все это делалось без афиширования, скрытно от общества. Даже мы, родственники, ничего об этом не знали и не узнали бы, не задайся я целью изучить материалы уголовного дела, с которыми стал знакомиться в 1990 году, спустя почти четверть века после гибели Инги и суда над Ворониным. А так бы мы продолжали все считать, что правосудие над убийцей более-менее состоялось. Я удивляюсь еще, как этот пергаментный листочек, точнее сказать, листочек папиросной бумаги, на котором был напечатан вторым или третьим экземпляром вышеприведенный мною текст судебного определения и который с трудом можно было разглядеть даже вполне зрячими глазами, еще сохранился в деле. Ведь он мог бы, чего доброго, и затеряться. Тем более что это была последняя страничка в пятом, завершающем томе. Вполне понятно, что его переслали в Мосгорсуд после 1972 года, когда с Воронина полностью были сняты все ограничения и он уже мог не работать в этой строительной организации. В противном случае и этой бы бумажки не было. Интересно также было бы узнать: а о досрочном освобождении Воронина из-под стражи и от отбытия наказания в 1968 году были извещены центральные судебные органы, прокуратура СССР или нет? И вообще, каков тут порядок – возможно ли было такое освобождение уже менее чем через два года? И есть ли какой-то контроль за сроком отбытия наказания подобных преступников? Если мне скажут, что есть, то, значит, все эти инстанции были согласны с таким решением – освободить убийцу уже через два года и, возможно, даже способствовали этому!