Информатор - [23]

Монро взяла у Брэдфорда его паспорт и вместе со своим вручила служительнице в маленькой кабинке, не преминув вложить в свой сертификат о прививках купюру в десять евро.

— Мы куда-то засунули один из сертификатов о прививках и не можем его найти, — сказала она.

Женщина медленно пролистала паспорта, а потом сертификат Монро, после чего сообщила:

— Ваши прививки просрочены.

Женщина передала ей сертификат, ну а Монро, вложив в него еще одну купюру в десять евро, вернула со словами:

— Я даже об этом и не подумала.

Служительница сделала какую-то приписку и вручила Монро оба паспорта, два новых сертификата с подписями и штампами о прививках и пару клочков бумаги со своим штампом, удостоверяющим, что податель сего вполне здоров и надлежащим образом привит. Денежные купюры куда-то исчезли.

— Пройдите на паспортный контроль, — объявила она.

Монро медленно шла, глубоко вдыхая запах плесени и гнили и улыбаясь. Это был аромат непрерывных дождей и постоянной влажности, пропитавший стены и краску и ставший такой же частью несущих конструкций, как балки и арматура. К этому примешивался резкий запах потевших тел и грязной одежды персонала.

Чтобы пройти через паспортный контроль с просроченным видом на жительство, Монро потратила еще двадцать евро. На таможне служащий методично осмотрел их багаж и, не найдя ничего ценного, контрабандного и способного покрыть расходы на выпивку после работы, засунул все обратно и махнул рукой, разрешая пройти.

На улице при тусклом освещении неоновых огней терминала суетились водители такси и носильщики, создавая атмосферу оживленной неразберихи.

Они остановились в отеле «Парфэ гарден» — в старом многоэтажном здании на Бульвар-де-ла-Либерте. В нем было меньше удобств, чем в современных многозвездочных заведениях, но здесь все-таки сумели сохранить своеобразное чувство достоинства. Монро же выбрала его в основном из ностальгии. Оно располагалось в миле от объезда, ведущего в Бюо, и Монро, выйдя из такси, бросила взгляд в ту сторону, где когда-то находился ее дом.

Дом. Во всех смыслах этого слова.

Такой близкий и при этом далекий, ведь в нем не осталось ничего притягательного. Ее мать репатриировалась в Соединенные Штаты, а отец женился на камерунке и переехал на северо-запад, в Гаруа. С тех пор как покинула Африку, она ни разу не видела никого из них. Возможно, после расследования она съездит в пустыню на север и разыщет человека, бывшего ей отцом до тринадцати лет.

Персонал отеля был вежливым и доброжелательным, и никого особенно не смутило требование Брэдфорда до заселения осмотреть номера. Хуже было то, что он настоял, чтобы Монро сопровождала его при этом. Она восприняла это как первое проявление неудобств, связанных с путешествием в компании телохранителя-головореза. Они миновали единственный лифт и поднялись по устланной ковром широкой лестнице, расположенной в центре холла. Пахнущий плесенью воздух говорил о возрасте отеля и определенно внушал почтение.

Соседние номера на третьем этаже не вызвали у Брэдфорда никаких нареканий, и, как только он ушел, Монро бросила сумку и рюкзак на пол у кровати, выключила кондиционер и открыла окна. Комнату немедленно заполнил горячий влажный воздух. Акклиматизация займет не меньше недели, а кондиционер только затянет этот процесс. Она знала, что, пока организм не приспособится, этот климат будет вытягивать из нее все силы, притупляя реакцию и вызывая усталость, поэтому было важно войти в форму как можно быстрее. Достав из рюкзака двусторонний скотч, она прикрепила занавески к оконному проему. Это был не очень эффективный заменитель противомоскитной сетки, но все-таки лучше, чем ничего.

Она легла на кровать, подложила под голову руки и устремила взгляд в потолок. Как бы она себе ни представляла возвращение на родину, но охватившее ее чувство умиротворения тем не менее стало для нее неожиданностью. До Рождества оставалось пять недель, и впервые за последнее десятилетие она находилась так близко к дому накануне рождественских каникул.

Монро проснулась с первыми лучами солнца и больше часа слушала звуки оживленного движения машин и людей, проникавшие сквозь открытое окно и манившие на улицу. Она дала Брэдфорду слово, что по крайней мере сегодня утром не выйдет из своего номера, не дождавшись его. Поэтому она оделась, опять улеглась на кровать и погрузилась в размышления, вскоре, однако, прерванные стуком Майлза в дверь.

Они позавтракали в небольшом ресторанчике при отеле. За столом непринужденно и дружески болтали, перейдя на ты. Закончив трапезу и не дождавшись официанта с новой порцией кофе, Монро поднялась.

— Пойду потороплю его, — объявила она.

Официант уже вышел из кухни и направлялся к ним, но она его перехватила. Вложив ему в ладонь капсулу с белым порошком и банкноту в двадцать евро, Монро объяснила:

— Мой друг очень не любит принимать лекарства. Если ты высыплешь это в его чашку, то деньги твои. Если ошибешься, то сильно пожалеешь.

Через несколько минут после того, как Майлз допил свой кофе, у него начали проявляться признаки сонливости. Монро наклонилась и потрогала ладонью его лоб.