Информационные войны. Основы военно-коммуникативных исследований - [30]

Третьим носителем информации становились люди, побывавшие за границей. И хотя это были не столь распространенные случаи, но они как путешественники во времени несли за собой принципиально новую информацию, которую нельзя было нейтрализовать. В большинстве случаев это были люди, которые в основном составляли элитную прослойку той системы.

Весь этот поток информации шел на принципиально ином уровне, к которому не было привыкания. Если пропаганда вела борьбу рациональным способом, работая с сознанием, этот информационный поток шел на человека вне его сознательного контроля. Поэтому никакие рациональные аргументы в этом случае не срабатывают. На уровне реального, официального информационного поля проблем этого порядка вообще не было. Вся система влияния перешла на "уровень кухни", поскольку именно там можно было общаться без ограничений. Не позволив обсуждать больные вопросы официально, система тем самым перевела обсуждение этих вопросов на уровень личных контактов. Из теории пропаганды известно, что именно личностный уровень является наиболее эффективным, поскольку мы получаем информацию от человека, которому доверяем, так как не можем уклониться от такого обмена и под. Заложив очень жесткий контроль в официальное информационное поле, система потеряла реальное влияние. И как результат - это поле перестало быть достаточно эффективным.

Последствием этого информационного конфликта становится неэквивалентность обмена с Западом, в результате которого мы стали получать западные стандарты жизни без поддерживающих их соответствующих технологий. Такой тип обмена А. Панарин считает социально неустойчивым (Панарин А.С. Введение в политологию. - М., 1994). Мы же пошли именно по такому пути, в то время как многие азиатские страны, наоборот, взяли технологии, не подхватив стандарты явно чужой им жизни. В этом случае их спасло то, что их модель мира более закрыта на себя, поэтому она отфильтровала стандарты жизни, сохранив свой вариант символических представлений. Мы же заимствовали именно их, создав социально неустойчивую ситуацию.

Информационный аспект перестройки подчеркивает и А. Ципко, когда пишет: "По сути, в зону активного отторжения от советской системы попадала только самая активная часть интеллигенции, в первую очередь творческой, гуманитарной, чьи растущие духовные запросы постоянно конфликтовали с системой коммунистических запретов на информацию, на свободу слова, на свободу эмиграционной политики" (Ціпко О. Витоки та образи російського посткомунізму // Політична думка. - 1996. - № 3-4. - С. 29). Однако следует признать и то, что это была не столь значимая прослойка, которая к тому же не была способной на активные оппозиционные действия.

Таким образом, основным информационным конфликтом этого периода можно считать несоответствие потоков. "Противник" побеждал использованием необычных информационных носителей, которые активно генерировали в воображении реципиента новый для него мир в очень идеализированном виде. Потребитель информации подставлял себя в необычные социальные позиции, реально не имея на это оснований. Если сказанное было результатом информационной экспансии, хотя и необычного вида, то внутри страны информационное поражение можно понять, отталкиваясь от того, что основной моделью коммуникации того периода была "кухня", а не официальное информационное поле. Появился двойной язык, двойственные стандарты для обсуждения тех же вопросов дома и на работе. Личностные контакты как более эффективные уверенно побеждали официальные источники влияния.  

Перестройка и постперестройка как коммуникативные действия по изменению массового сознания

За последние десять лет произошли существенные события по изменению массового сознания, которые затронули десятки миллионов людей. Гласность и перестройка выдвинули М. Горбачева в число важных специалистов по паблик рилейшнз, как отмечают американцы (см., к примеру: Seitel F.P. The practice of public relations. - New York etc., 1992). Мы не будем вслед за С. Кургиняном (Кургинян С. Седьмой сценарий. - Ч. 1-3. - М., 1992) говорить об определенной злонамеренности" случившегося. Но в любом случае столь резкие изменения за столь малые сроки, несомненно, представляют исследовательский интерес. Семьдесят лет мы в той или иной степени подвергались определенного рода кодированию (типа "Читайте, завидуйте, я - гражданин Советского Союза!"). Но оно носило более естественный характер (если в этом случае позволителен такой термин) из-за растянутости во времени и параллельной смены поколений, произошедшей за тот же период. В перестройку все события свершились в довольно краткий срок и в течение непродолжительного периода жизни одного поколения. Даже психоаналитики говорят, что существенных изменений в сознании можно достичь за период от полугода до года (Адлер Г. Лекции по аналитической психологии. - М.-К., 1996). Однако это происходит при индивидуализированной и еженедельной работе (2-3 часа в неделю), при этом они подчеркивают, что это очень сложный и напряженный труд. К примеру, если достаточно легко удалось совершить развал СССР, то построение в рамках держав СНГ своей идеологии пока не принесло положительных результатов. Сегодня, например, в Украине в массовом сознании содержатся довольно противоречивые интерпретации действительности. С одной стороны, к примеру, газета "Коммунист" печатает свидетельства очевидцев о зверствах бандеровцев, с другой - им же в то же время ставятся памятники в Западной Украине, что является абсолютно ненормальным для одного государства, в котором обязательно должны быть единые схемы интерпретации действительности и желательны единые герои.