Инфильтрация - [23]
Общество не сможет взять вверх над этим сильнейшим инстинктом без серьезного изменения биологической природы человека. А до этого ой как далеко. Да и вредно подавлять стремление к доминированию. Весь прогресс человечества держится на нем. Надо стремиться не к равенству, а к справедливости неравенства.
Остаются свобода и братство. Неужели это два несовместимых полюса, неужели ситуация – «или-или?»
Я замер, размышляя. Хм… Кажется, я вижу тропинку. Жаль, время поджимает, пора в школу бежать. Не доверяя памяти в столь важном вопросе, заскочил в комнату и набросал на листке цепочку смысловых якорей:
«Элита и не элита. Не элита – неспособное к критическому осмыслению большинство, управляемое элитой. Минусы управления при тоталитаризме, авторитаризме, демократии. Авторитаризм элиты – «золотая середина»? При наличии свободной конкуренции групп элит и исправном социальном лифте. Левое конфуцианство».
Куда бы засунуть? А то вопросов от родителей не оберешься… Вот, в детскую энциклопедию, том третий, «Числа и фигуры. Вещество и энергия». Вряд ли они начнут ее листать.
Я вышел из подворотни на проспект, пересек пустую проезжую часть наискосок и двинулся в сторону собора. Да, как-то отвык я от такого накала, слушая всякий жмых в FM-диапазоне. Почему-то отмена цензуры не привела к появлению шедевров, напротив, заметно снизила общий уровень. Разве можно было сказать про какую-нибудь программу на радио ТАМ, что это произведение искусства? Да даже поставить вопрос так никому в голову не придет! А здесь об этом невольно задумываешься.
«Классную, кстати, идею с точки зрения пиара кто-то выдал», – вспомнил я фрагмент передачи: собрать школьников – победителей сбора металлолома в Магнитогорске и дать поучаствовать в плавке собранного металла. Я бы и сам не отказался в таком мероприятии поучаствовать.
Мысль скакнула к увиденному вчера во «Времени». Скалистый, заросший тайгой отрог Давана, на котором краской нарисована громадная подкова. Рядом – монструозная конструкция, хищно нацеленная на кряж. Минус пятьдесят. Начало прокладки байкальского тоннеля у поселка Гоуджент. Тоннельный отряд – почти сплошной молодняк, средний возраст двадцать два года, добровольцы со всего Союза: латыши, грузины, казахи, ну и русские, конечно… И в таком возрасте что делают! Десантировались в необжитую тайгу, в палатках жили с топорами и бензопилами в обнимку. За полтора года поселок поставили, подготовили площадки для приема тяжелой техники и, вообще фантастика, сами на месте ее освоили. Это японские-то горнопроходческие рамы! Без всяких институтов! А там сложностей – масса, и дисциплина должна быть как на подводной лодке. Я шалею… Иностранные специалисты отказались работать в таких условиях за любые деньги, многие ученые сомневались, что это вообще возможно – прорыть здесь тоннель. А наши начали вчера рыть. И, я-то знаю, пророют.
Но даже не это главное. Лица – вот что меня зацепило. Спокойная уверенность в своей правоте. Закутанный по глаза корреспондент сочувственно спрашивает: «Сложно?» И один из них, глядя поверх камеры, отвечает без всякого намека на патетику: «Коммунизм всегда непросто строить. Но мы строим его здесь и сейчас. На века, – и, слегка разведя руки, словно обводя мир, – для всех».
Куда, в какую тектоническую расщелину провалится способ воспитывать ТАКИХ людей, умеющих так чувствовать мир и такое делать в таком возрасте?!
Я злобно потряс головой и начал переходить проспект Москвиной. Взгляд застрял на стоявшей через дорогу часовне. Всплыло в памяти, что она построена в честь спасения Николая Второго при покушении на него в Японии. Засмотрелся до того, что пришлось отпрыгивать от недовольно загудевшего троллейбуса, подкравшегося ко мне со стороны Лермонтовского проспекта. Да, было бы смешно профукать свой шанс под колесами общественного транспорта на полупустой улице…
Чем ближе к школе, тем гуще становился поток детей. И, что характерно, никаких родителей или бабушек с дедушками. Даже первоклашки идут в школу в одиночку. Никто даже представить себе не может, что такой поход таит для ребенка какую-нибудь опасность. Слово «маньяк» тут еще неизвестно.
Кстати… Если брейнсерфинг проявится, надо будет местными маньяками заняться. С этой мыслью я пересек порог своей школы и завертел головой, узнавая-вспоминая.
Она отчетливо уменьшилась в размерах и облупилась. Коридоры, запомнившиеся своей немереной длиной, укоротились, потолки опустились, на стенах по краске змеятся ранее не замечавшиеся трещинки. Выщербленный кое-где кафель на полу, слабенькое освещение, поскрипывающие дверные петли, потеки и капли масляной краски.
У входа на лестницу, ведущую к классам, двое дежурных старшеклассников с красными повязками на левом предплечье проверяют, поменяна ли уличная обувь. Я нырнул в подвал, где в страшном гвалте и веселой толчее производится переодевание и переобувание. Быстрей, быстрей – и наверх, в класс математики и геометрии.
Черт! Я затормозил буквально в трех метрах от двери класса. Ы-ы-ы… Аж застонал от досады. Я же не помню, где и с кем сижу. Подготовился к школе, нечего сказать! Идиот…
Может ли один человек преодолеть инерцию исторического процесса? Можно ли было спасти СССР? А коммунизм? Один попаданец решился… Холодная весна 1977 года и восьмиклассник ленинградской школы в триллере «Спасти страну». 25.10.2013 – завершена первая книга.
Книга закончена (минимальная редактура возможна). Будет опубликована и озвучена под названием "Спасти СССР. Манифестация".
Андрей Соколов «попал», пусть и по собственному желанию... Он сделал первые ходы, и теперь его ищет и КГБ и ЦРУ (он слишком, слишком много знает…), а еще Комитет партийного контроля и лично «дорогой Леонид Ильич». Андрей хочет спасти СССР. А еще он хочет просто жить — на свободе, жизнью обычного советского подростка. Удастся ли ему совместить несовместимое? Удастся ли изменить Историю по-крупному? Он смог прижиться. Теперь пришло время действовать... Андрей Соколов на переломе времен… переломе, который он совершает сам.
"Лето у Томы прошло насыщенно, - сухо констатировала Яся, - под его конец она влюбилась. И не в тебя."Квинт Лициний 2.
Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».
«…Половина бойцов осталась у ограды лежать. Лёгкие времянки полыхали, швыряя горстями искры – много домашней птицы погибло в огне, а скотина – вся.В перерыве между атаками ватаман приказал отходить к берегу, бежать на Ковчег. Тогда-то вода реки забурлила – толстые чёрные хлысты хватали за ноги, утаскивали в глубину, разбивали лодки…».
Гротескный рассказ в жанре альтернативной истории о том, каким замечательным могло бы стать советское общество, если бы Сталин и прочие бандиты были замечательными гуманистами и мудрейшими руководителями, и о том, как несбыточна такая мечта; о том, каким колоссальным творческим потенциалом обладала поначалу коммунистическая утопия, и как понапрасну он был растрачен.© Вячеслав Рыбаков.
Продолжение серии «Один из»… 2060 год. Путешествие в далекий космос и попытка отыграть «потерянное столетие» на Земле.
Вор Эддиса, мастер кражи и интриги, стал царем Аттолии. Евгенидис, желавший обладать царицей, но не короной, чувствует себя загнанным в ловушку. По одному ему известным причинам он вовлекает молодого гвардейца Костиса в центр политического водоворота. Костис понимает, что он стал жертвой царского каприза, но постепенно его презрение к царю сменяется невольным уважением. Постепенно придворные Аттолии начинают понимать, в какую опасную и сложную интригу втянуты все они. Третья книга Меган Уолен Тернер, автора подростковой фэнтэзи, из серии «Царский Вор». .
Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?
Наш современник, военный хирург, инвалид, волей судьбы попадает в свое мальчишеское тело ровно на пятьдесят лет назад. И он вынужден, чтобы не оказаться в психиатрической больнице, продолжать жизнь обычного пятнадцатилетнего мальчишки в 1964 году. Неравнодушный к тому, что станет с его страной, он принимает решение сделать все, что в его силах, чтобы история Советского Союза пошла по другому пути. Он понимает, что для этого он должен стать человеком, влияющим на принятие решений. И он сможет им стать.
Завершив свой жизненный путь в веке двадцать первом, пройдя сквозь боль, смерть и перерождение, наш современник обрел в новой жизни то, что желал больше всего. К чему стремился душой, о чем страдал сердцем, тянулся и тосковал… И пусть за окном ныне грозный и жестокий шестнадцатый век, где Русь только-только выкарабкалась из ямы долгой феодальной раздробленности и мир вокруг полон тревог и лишений. Пусть! Зато теперь у него есть настоящая семья, где его любят. А еще заботливый отец начал допускать своего наследника к семейному делу – тому самому, которым их род занимается вот уже почти шесть сотен лет.
Мало закатить камень на вершину горы. Нужно еще постараться, чтобы твой труд не пропал даром! Наш современник, волей случая сменивший век двадцать первый на девятнадцатый и ставший молодым, родовитым и… практически нищим князем, вдобавок последним в своем роду, окончательно принял новое имя и жизнь. Начав все с чистого листа, всего за семь лет достиг вершин общества, признания и успеха. Удача сопутствует князю Агреневу, но будет ли так всегда?.. Покатится ли его «камешек» легко по склону, побуждая к движению сначала камешки поменьше, а затем и большие валуны, и превратится ли его бег в неудержимую лавину? Или он остановится перед непреодолимым препятствием и станет еще одним памятником тщетности сует?
Московская Русь шестнадцатого века… Смутное и тяжелое время. С юга рубежи молодой державы постоянно пробовало на прочность Крымское ханство, с запада – королевство Шведское и Великое княжество Литовское, по стране время от времени прокатывались эпидемии и неурожаи, да и иных невзгод хватало. Кровь людская лилась что водица!.. Однако нашему современнику по имени Виктор, волей случая оказавшемуся в прошлом, можно сказать, крупно повезло, потому как в новой жизни семья ему досталась хорошая. Большая, крепкая, дружная! Семья великого государя, царя и великого князя всея Руси Иоанна Васильевича, за живость характера и исключительное миролюбие прозванного Грозным…