Инферно - [80]

Воспитанный в старых традициях Рысин понимал, что не помочь коллеге и товарищу, пусть и малознакомому, будет просто непорядочно с его стороны. Не так была воспитана воинская элита «Империи зла». Ведь даже если ход экспедиции действительно будут держать на контроле сотрудники ФСБ, в открытую обратиться к ним за помощью в таком деликатном вопросе — против правил конторы, его воспитавшей.

«Акцентировав внимание на Веронике, ребятам необходимо будет объяснить причину нашей тревоги за нее. Если этого не сделать, толку не будет. Ну не входит в компетенцию ФСБ личная охрана шестнадцатилетних девочек, как не крути, не входит. Даже таких красивых. — Рысин в раздумье скосил глаза на лежащее перед ним фото. — В этом случае, по мнению сотрудников Службы, последний кто может представлять интерес для их обычных противников — как раз таки Вероника… Заинтересовать девчонкой подкинув «липу»?.. Тоже не вариант. Несмотря на разгром начала девяностых, хлопцы там не лаптем щи хлебают. Начав работать, просекут тему и вычислят, что истинная причина — командировка папы «охраняемого объекта». А уж детали командировки… Детали, при определенной сноровке, это дело техники. Начальство тогда Мокошина по головке не погладит. Вот он и елозит задницей по стулу. Так — начальство загрызет, иначе — «соседи» обидятся, не враги чай… А совсем хорошо, если из под носа девку сопрут. Всем места мало будет. Вот он и ходит вокруг да около».

Мокошин молча курил, не торопя друга. Он знал, что это решение ему принять не легко. Генерал понимал Рысина. Любой из них не раз и не два выполнял опасные задачи, поставленные государством в годы «Холодной войны», все они привыкли к особенностям своей профессии, к риску. Сейчас Рысин, предложи он ему, сам без колебаний принял бы участие в этой экспедиции, но вопрос, к сожалению, был не в нем. Мокошин чувствовал себя неуверенно, предлагая другу привлечь к серьезным и небезопасным мероприятиям семнадцатилетнего сына. Однако в сложившейся ситуации это решение стало бы лучшим выходом из достаточно запутанного лабиринта предположений и подозрений, образовавшегося вокруг семьи Ракитиных с их, будь они неладны, государственно-значимыми миссиями.

— Что, — иронично сказал, наконец, подполковник, — Управление обеднело на спецов? Детишек подавай?

Мокошин опустил глаза, ему был неприятен упрек друга.

— Не обеднело. Спецов хватает. И они будут. Но все дело в Веронике. Она, по большому счету, ребенок. Нужно, что бы кто-то постоянно находился возле нее. А ты сам понимаешь, если возле девушки будет крутиться взрослый мужчина, мысли матери пойдут по всем известному пути. Она закатит скандал, и воспрепятствует попыткам нашего человека присматривать за дочерью. Или, что хуже, Нику в Москву отправит.

— А объяснить?

— Да пойми ты, дело не стандартное, деликатное. Мать и дочь пугать нельзя. Вдруг мы горячку порем? Зачем зря волновать.

— А почему в Москву — хуже? В Москве милиция, ФСБ, наши люди.

— Я тебе уже говорил, что она дома не усидит. А в «цивилизованной» Москве человека похитить, при желании, нет проблем. Ты смотрел вообще криминальную хронику? Вот в лесу как раз безопаснее. Там все свои и все на виду… Любой посторонний сразу в глаза бросается. — Продолжил Мокошин после паузы. — Костику ничего и делать-то не придется. У него будет радио. В случае малейшей опасности, или даже подозрения, ему надо будет вызвать находящуюся рядом группу и все. Спецы позаботятся обо всем. Они будут близко. Очень близко. Риск минимален, поверь. Я бы не стал необдуманно рисковать твоим сыном.

— А женщину приставить к ней? У нас что, все сотрудницы резко уволились? Тогда мать будет спокойна за то, на что ты намекал.

— Ты совсем думать в своем училище разучился? Взрослая женщина в такой экспедиции — это как минимум специалист. В своей узкой области. Как максимум — ведущий специалист. Их там наперечет. Это постоянный костяк. Скелет. В этой экспедиции конкретно — три: врач, повар и сама Ракитина — старшая. Где мы за оставшееся время найдем сотрудницу с легендой археологини? Куча студенток — практиканток не в счет. Тогда вместо твоего парня придется отправлять семнадцатилетнюю девку. Это что, лучше? Да и где ее взять, такую, в нашей системе? Их просто нет!

— Парень собрался в этом году в военное училище поступать. Он может опоздать из-за этой поездки, — сказал Рысин.

Подполковник понял, что при всем нежелании он не сможет отказать гостю. Дело даже не в том, что в свое время Мокошин принял деятельное участие в его судьбе. С риском для собственной карьеры будущий генерал «обивал пороги» Кабинетов, ходатайствуя за друга. Дело во внутренней убежденности необходимости служения своей стране. Всеми доступными способами. «Черт, лучше бы мне самому куда угодно, — мелькнула мысль, — но вопрос не во мне»… Поэтому последняя попытка сопротивления получилась у него неуверенной. Мокошин уловил перемену в тоне собеседника. Он хорошо знал Рысина.

— В какое? — генерал решительно придвинул к себе один из находящихся на рабочем столе Рысина служебных телефонов. — Вот уж кто достоин быть офицером, то это Костик. Так что я решу вопрос с поступлением. Тем более, ты сам обучал его с детства. У него уже на данный момент подготовка на уровне лейтенанта — выпускника. Иначе у меня не возникло бы мысли использовать его. Этот экзамен ему вместо вступительных.