Инферно - [116]

На периферии восприятия вяло родился протест происходящему. Корис рванулся к подруге, пытаясь помочь и защитить, однако тоже не успел, вбитый в гранит знакомыми уже гибкими жалами. Успев уловить чье-то безмерное удивление, парень растворился, забыв себя, в видениях и образах, затопивших его сознание… И сознание его раздвоилось. Корис чувствовал так, словно он был и собой, и Никой одновременно. Невиданная прежде ментальная связь позволяла воспринимать (как только не перемешивались?) ощущения и свои, и Никины. Он (почудилось, или действительно так?) ощутил, что Ника, (через секунду, месяц, год?) выброшенная из коварного ложа-ежа в привычную реальность, обнаружила себя лежащей на валуне у основания водопада. Кружилась голова, все плыло перед глазами, и к горлу подступала тошнота. Не было ни сил, ни желания пошевелиться. Некоторое время она восстанавливала силы и пыталась унять сотрясавшую тело нервную дрожь. Наконец в голове немного прояснилось и галопирующие мысли удалось загнать обратно под своды черепа, хоть немного приведя в порядок. Стало легче настолько, что девушка решилась попытаться встать, и ей, даже, удалось подняться на колени, когда вспыхнул пузырь узнаваемого свечения и исчез, оставив на земле в шаге от нее неподвижного Кориса. (Ни фига себе! Я что, себя со стороны вижу?!). Ника, не в силах подняться, на четвереньках поползла к другу, и, ухватив за плечи что было сил, перевернула на спину.

Корис, наконец, осознав себя собой, открыл глаза, глубоко вздохнул и попытался сесть, но не удержал равновесия и вновь завалился на спину.

— Очнись, очнись же! — закричала Ника испуганно, и принялась шлепать Кориса по щекам.

— Прекрати… Меня… Колотить… Немедленно!.. — внятно и с расстановкой произнес Корис. Приоткрыл один глаз и попросил:

— Помоги…

Ника поняла правильно, помогла ему сесть, и спросила:

— Как ты?

— Да башка трещит! Шум! Где Яр?.. Сколько мы здесь валяемся?.. Я не помню… Что это было?

Ника, словно заразившись его беспокойством, огляделась по сторонам. Все также шумел водопад, рассыпаясь мириадами брызг и искрясь всеми цветами радуги. Также низко над землей висел шар восходящего Солнца, окрасивший облака и само небо розовым цветом.

— Вроде недолго, — неуверенно сказала девушка.

— А почему же тогда одежда наша сухая, словно мы в воду и не заходили? — ехидно спросил приходящий в себя Корис.

Ника поспешно провела рукой по волосам и ткани, боясь убедиться в правоте его слов. Одежда действительно была сухой, но вот на правой руке под материей футболки нащупывался какой-то твердый граненый предмет. Удивившись такому открытию, Ника поспешно закатала рукав, и на запястье обнаружила широкий, сантиметров в десять шириной браслет из черного, словно вороново крыло, металла. Ажурный узор уместился между двумя серебряного цвета параллельными гранями, являвшимися основой единой композиции, притягивающей взор своей простотой и, одновременно, необычностью. Создавалось впечатление, что это не просто переплетение линий, возникшее по воле создавшего браслет мастера, а послание, надпись, являющая собой единое целое и состоящая из неведомых символов. В переплетении линий узора угадывался знак, привлекший их внимание на граните, знак, с которого началось все произошедшее с ними сумасшествие.

Нащупав на правом запястье такой же браслет, Корис понял, что все случившееся имеет какой-то смысл. Потом понял, какой он осел, как нелепо звучат его умозаключения, как глупо сомневаться в том, что все это не галлюцинации или игра воображения (ага, у всех сразу, и Яра до сих пор нет!), и, чтобы не молчать, произнес:

— Странный подарок. А, может, наказание за любопытство?.. Ну что, довольна? Сиганула в фонтан на рассвете?

— В водопад, — как и раньше, машинально огрызнулась Ника, однако, что называется, прикусила язычок, поняв, как глупо звучит ее уточнение в данном конкретном случае.

Они оба не знали ответа на озвученный Корисом вопрос. Подарок, или наказание? Фактом было лишь одно: утром браслетов не было, а сейчас они есть. Легкие, почти невесомые, эти браслеты заняли свое место в их жизни, и не важно, что из-за малого веса они их просто не почувствовали вначале.

— Та-ак! — сказал парень задумчиво, рассматривая свой браслет — сюрпризики…

Все, что было непонятно и неконтролируемо, было противно самой природе Кориса. Его не так воспитал отец, не так тренировали ребята в отряде. Он, не потому, что был уверен в том, что браслет опасен, а просто инстинктивно протестуя против любой ситуации, неподконтрольной его воле, стянул узорчатую безделушку с запястья, с усмешкой взвесил на ладони, и швырнул в воду. Ника, заразившись его возмущением, испуганно — осторожно, словно схватила ядовитую змею, сняла и отправила свой вслед за браслетом Кориса.

В тот же миг в ее голове словно граната взорвалась. Приступ невыносимой боли швырнул ее на грань беспамятства, и девушка упала на камни, сжав ладонями виски. Кориса тоже пронзили раскаленные злые иглы, но, в результате физически и психологических тренировок, пройденных им наравне с военнослужащими спецподразделения ГРУ, в котором ранее служил отец, его сопротивляемость внешним воздействиям нельзя было сравнить с восприятием Ники. Он был много сильнее, а посему сохранил способность осмысленно двигаться и соображать.