Инфернальная мистификация - [3]

– Снова кого-то убили? – поинтересовалась она.

– Нет, – покачал я в ответ головой.

– Странно, – протянула она, зябко кутаясь в капот.

Я заметил, что мою индианку знобило. В моем кабинете было довольно прохладно. Я все еще не успел приказать затопить камин. Домашние дела с каким-то завидным постоянством ускользали от моего пристального внимания!

– Иди же ко мне, в мои embrassement! – улыбнулся я. – Я согрею тебя, – и протянул к ней руки.

Она послушно шагнула ко мне, и я почувствовал под своей ладонью, как жарко забилось ее сердце в груди. Дыхание индианки опалило меня. Мало того, что Мира была несказанно хороша собой и питала ко мне искреннюю привязанность, ко всему этому она была еще и искусной любовницей, что нисколько не умаляло ее достоинств…

Утром я, как и полагалась столичному франту, провел около часа за зеркалом, позаботившись о красоте ногтей и прически. Мира некоторое время иронично наблюдала за мной, а потом собственноручно изящно повязала мне галстук.

– Вы отправитесь сегодня гулять на Невский проспект? – поинтересовалась она. – Или на бульвар вдоль Адмиралтейства? Возьмете меня с собой?

– Нет, – вынужден был я ее разочаровать.

– Как это нет?! – всплеснула руками моя индианка. Обычно я всегда брал ее с собой на прогулки, разумеется, если обстоятельства позволяли.

– Нет и все, – коротко бросил я. – Я потом тебе все объясню!

– Мне и так все расскажут карты, – нахмурилась Мира. – Впрочем, Бог с вами! Идите! – капризно повела она плечами. – Вы хотя бы к обеду вернетесь?

– Нет, – снова покачал я головой. – Я сегодня обедаю во французском ресторане на Мойке.

Мне было известно, что именно там зачастую утолял голод Владимир Оленин, с которым я намеревался сегодня же переговорить.

– А-а… – протянула Мира. – Петербургская золотая молодежь, – горько усмехнулась она и вышла из комнаты.

Я отправился в ресторан пешком. Мне хотелось прогуляться по Невскому, тем более что погода выдалась на редкость хорошая. Потом я зашел в ресторан на Мойке и начал искать глазами Оленина, который, как мне было известно, считался здесь завсегдатаем. Я заметил его уже издали, среди столь же блистательных офицеров, сверкающих своими мундирами, крестами и эполетами.

Оленин тоже узнал меня. Он встал из-за стола и пошел мне навстречу, не дожидаясь того момента, когда его приятели в мундирах заметят меня.

– Иван Сергеевич сказал мне, что вы желаете со мной переговорить о некоем деле весьма деликатного свойства, – многозначительно начал я.

– Я рад, что вы согласились принять в этом участие, – тихо отозвался Оленин. – Однако мне бы хотелось переговорить с вами наедине, – добавил он и направился к выходу.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как распроститься с надеждами на сытный обед и отправиться вслед за ним.

Мы вышли на проспект, где пешком прогуливались молодые люди в военной форме и франтоватые штатские, разглядывающие в лорнеты модно одетых женщин. Взад и вперед по мостовой сновали экипажи и дорожные коляски.

– Итак?.. – я вопросительно уставился на Оленина. Это был приятный молодой человек с красиво уложенными светло-русыми волосами, прозрачными голубыми глазами, тонкими чертами лица и изящными манерами. – Что стряслось с вашей сестрой? – осведомился я.

– История очень неприятная, – поморщился граф Владимир. – По-моему, она возомнила, что кто-то собрался сжить ее со свету, – Оленин пожал плечами. – Я рад, что мы с вами оказались причастными к общему делу, – добавил он.

– Вы недавно в братстве? – осведомился я. – Мне не разу не доводилось видеть вас на собрании ложи.

– Да, – кивнул граф Оленин. – Я и не ожидал, что капитул ложи примет в нашей беде столь деятельное участие, – смутился он. – Я полагаю, что это в основном обусловлено заслугами нашего отца…

– Отчасти, – ответил я. – Но давайте все же вернемся к нашему делу. Вы считаете, что у вашей сестры нет оснований думать подобным образом?

– О чем вы говорите?! – возмутился Оленин. – Кто может желать смерти моей сестры? Она прекрасная девушка с чистой душой и искренним сердцем! Или мы с вами живем не в цивилизованном обществе?! – Он бросил на меня убийственный взгляд светлых глаз. Судя по всему, граф не вполне был осведомлен о роде моих орденских обязанностей. Впрочем откуда ему было знать о том, сколько ужасных преступлений совершается в мире? – Я скорее склонен считать, что она больна, – настойчиво проговорил Владимир.

– Не могли бы вы, граф, подробнее рассказать мне все обстоятельства вашего дела? – осведомился я.

– Ну, разумеется, – кивнул Оленин. – Элен с месяц назад стала странно себя вести, – задумчиво проговорил он. – Она все время твердит про какую-то фамильную легенду. Сколько я ни старался, но так и не сумел убедить ее в том, что все это вздор, бабьи сплетни и вымысел! Это древнее родовое проклятие… – граф осекся и замолчал.

– О чем вы говорите? – удивился я. – Какое еще родовое проклятие? Что еще за легенда?

– Ну, – протянул Владимир, – признаться, я не особенно вдавался в подробности. – Бросалось в глаза, что графу не слишком хотелось посвящать меня во все это. Однако он сделал усилие над собой и произнес: – Кажется, речь идет о каком-то упыре, вампире, который раз в несколько поколений выбирает себе невесту в нашем роду, – Оленин невесело усмехнулся, скулы на его лице нервно задергались. – И как будто чаще всего эта нечисть преследует старшую дочь обычно почившего к этому времени главы семейства… – граф бросил на меня отчаянный взгляд, который совсем не вязался с его воинской выправкой и офицерским мундиром. – Эта легенда еще с незапамятных времен передается в нашей семье из уст в уста, – с некоторой неловкостью заметил он.