Инфернальная мистификация - [24]

– Конечно, не думаю, – успокоил я графа. – Но ведь у нее, кажется, есть жених. По-моему, я видел его на том самом балу у Вяземских, когда Элен…

– Не напоминайте! – прервал меня граф Оленин. – Кстати, Константин – порядочный человек! – заметил он. – Мы служим с ним в одном полку. Он вне всяких подозрений! Я еще удивляюсь, как он до сих пор не отказался от свадьбы с Мари…

– Но ведь он же порядочный человек, – пожал я плечами. – Разве благородному человеку могут помешать сплетни?

– Пожалуй, вы правы, – согласился Оленин. – Только вот матушка на этот счет сильно переживает. Наталья Мхайловна не особенно верит в благородство!

Я невольно подумал: «А не расстаралась ли графиня для дочери?! Ну прямо злая мачеха из какой-нибудь сказки».

– О чем это вы думаете, Яков Андреевич? – насторожился гвардеец, глядя на мое лицо.

– Я подумал о том, кому может быть выгодно свести с ума вашу сестрицу, – ответил я.

– И кому же? – отозвался Оленин.

– Пока не знаю, – пожал я плечами. – А что, если это месть? Вдруг ваша сестра увела у какой-нибудь знатной девицы поклонника?

– И что? – невольно усмехнулся Владимир. – Эта девица теперь вампира изображает?

– Нет, – задумчиво покачал я головой, – Но эта самая девица могла для этого какого-нибудь актера нанять!

– Тогда у этого актера обязательно должны быть в этом доме сообщники, – вставил свое веское слово Кинрю.

– Верно, – ответил я. – Не мешало бы всех слуг опросить! Вдруг кто-нибудь что-нибудь да и заметил подозрительное?!

– Ну так опросите, – развел руками Оленин.

– Этим мы чуть позже непременно займемся, – пообещал я. – А пока хотелось бы выслушать вердикт Алексея Вениаминовича Лунева!

* * *

К тому времени как Лунев осмотрел девицу Оленину, вернулись домой Наталья Михайловна и Мария со своим женихом.

– Ну что? – первым делом осведомилась графиня, снимая перчатки. – Как наша больная? Дом, вроде, цел, – язвительно проговорила она.

– Матушка, зачем вы так? – досадливо проговорила Мари, которой стало неловко из-за слов матери.

– Я правду говорю, – резко отозвалась Наталья Михайловна. Сегодня она была в парадном лиловом роброне со шлейфом, отделанном античной каймой. На голове ее возвышался бальный султан из разноцветных роскошных перьев.

– Надо же иметь к Элен сочувствие, – трогательно отозвалась Мари. Ее стройная фигурка была задрапирована в изяшное муаровое светло-серое платье с короткими пышными рукавами, из-под которых выглядывали узкие рукава нижнего платья, которое у самых лодыжек заканчивалось оборками. На ней почти не было никаких украшений, но выглядела Мари безусловно очаровательно. Темные локоны кольцами спускались ей на виски.

– Мы с вами не знакомы, – заметил Кузнецов, вошедший в гостиную под руку со своей нареченной невестой.

– Яков Андреевич Кольцов, – отрекомендовал меня Оленин, – поручик Преображенского полка в отставке.

– Очень приятно, – кивнул Кузнецов, блеснув офицерскими эполетами.

В этот момент в гостиную явился сам Лунев со своим докторским чемоданчиком.

– А это кто? – поинтересовался поручик.

– Алексей Лунев, – отрекомендовался мой друг без посторонней помощи.

– Ну, ну, – бесстрастно проговорила Наталья Михайловна, – тот самый доктор! Итак, вы можете нам ответить, что случилось с Элен? – поинтересовалась она, щелкнув красочным веером.

Веер невольно напомнил мне о Японии, где мне доводилось видеть подобные аксессуары, которые представляли из себя скорее истинные произведения искусства, нежели дамские безделушки. Мне показалось, что Кинрю подумал о том же.

– У нее несомненно расшатаны нервы, – сухо ответил Лунев. – Я прописал ей успокоительное.

– Ну вот, что я говорила! – торжествующе воскликнула Наталья Михайловна. – Она больна и нуждается в помощи и, возможно, даже в изоляции.

– Я только сказал, что у Элен расшатаны нервы, – заметил Лунев. – Но это не значит, что она сумасшедшая!

– Что-то я не поняла, – захлопала густыми ресницами Наталья Михайловна.

– У меня такой ощущение, – отозвался Алешка, – что кто-то намеренно сводит ее с ума! Мне кажется, что ей, по меньшей мере, потребуется смена обстановки, для того чтобы прийти в себя.

– На что вы намекаете? – изумилась Мари.

– Этот доктор сам невменяемый, – безэпеляционно заявила Наталья Михайловна.

Лунев в ответ только развел руками, как будто давая понять, что он всего лишь выполнял свои обязанности.

– Вы не могли бы мне уделить несколько минут? – обратился я к Кузнецову.

– Я?! – в свою очередь изумился он. – А впрочем, как вам будет угодно!

Мы условились с ним встретиться у Готье, в ресторане на Мойке, поближе к вечеру.

* * *

– Что ты думаешь обо всем этом? – спросил я Кинрю, спускаясь по лестнице.

– Что не мешало бы горничную Лушу с пристрастием расспросить, – отозвался японец. – Врет она. Это ясно, как Божий день.

– Так она же во всем призналась, – усмехнулся я в ответ. Мне самому казалось странным поведение этой девушки, но хотелось услышать, что на это скажет Кинрю. Иногда замечания японца приходились как нельзя кстати.

– Темнит она что-то, – замялся мой ангел-хранитель. – Уж не в сговоре ли она со злоумышленником?

– Мне и самому эта мысль в голову приходила, – признался я. – У меня сложилось такое впечатление, будто она всеми силами старается выставить свою барышню сумасшедшей…