Infernaliana или Анекдоты, маленькие повести, рассказы и сказки о блуждающих мертвецах, призраках, демонах и вампирах - [23]

Сказав это, достойный аббат поднялся и пожелал рыцарям спокойной ночи, а те в удивлении отошли ко сну.

— Знали мы, что аббат овеян святостью, — говорили они между собой, — но не ведали, что он к тому же и пророк.

На следующее утро, едва рассвело, аббат вошел в келью, где спали рыцари, сел у изножья одной из кроватей и повел такую речь:

— О рыцари, столь же благородные, сколь и храбрые, само небо привело вас к нам; Господь, которому мы служим, прислал вас, дабы положить конец и вашим, и нашим злоключениям.

Именитые рыцари! свыше ста лет в окрестностях этого аббатства являются призраки, то более, то менее ужасные; злые духи избрали лес своим домом и предстают перед людьми то в одном, то в другом обличии, и многие наши вассалы и рыцари стали их жертвами. И до сих пор считалось, что никакая земная сила не способна одолеть этих адских духов.

В боли своей, и я так думал, но позапрошлой ночью мне было видение. Явился ангел и сказал мне: «Аббат, небеса тронуты твоими горестями; решено положить им конец; Господь пошлет к тебе двух рыцарей, несправедливо удаленных от двора. Печаль гложет их, и намерены они найти утраченный покой души в чужеземных краях. Убеди их искать подвига в лесу; если руки их не обагрены невинной кровью, если души их не осквернены, они выйдут из этой борьбы победителями, но должны они прежде спросить свою совесть, ибо лишь святость жизни дарует им спасение».

Услыхав слова ангела, я пал ниц, а когда выпрямился, увидел один только яркий свет, прорезавший эфирный свод. Так узнал я о вас, дети мои, и если я верно сужу, судьба уготовила вам великие дела.

Тогда старший из рыцарей промолвил:

— Отец мой, сей молодой человек — мой воспитанник; оба мы происходим из благородных семейств, и священные узы дружбы объединили нас с юных лет; на моем подбородке едва показался пушок, когда Эрноф начал ходить. Еще в детстве он осиротел, и перед смертью отец его заставил меня поклясться, что я никогда не оставлю его сына; затем он посвятил меня в рыцари, дал мне оружие и всевозможные наставления и уснул вечным сном праведных.

Воинская доблесть звала меня ко двору… к битвам… и я отправился туда. Король, умиленный моей юностью, подружился со мной и вскоре стал выказывать мне уважение. Я сражался бок о бок с ним во многих битвах, и мне посчастливилось завоевать его любовь; однажды, когда мы дрались в меньшинстве, он едва не потерял свободу, но я собрал нескольких рыцарей, бросился на противника и вызволил своего короля, который в тот день восторжествовал над врагами.

Благодарность короля равна была моей услуге; все придворные повторяли его похвалы, и я стал королевским телохранителем.

Миновало уже пять лет с тех пор, как я в последний раз виделся со своим воспитанником; я предоставил его заботам преданного оруженосца. Но я чувствовал, что он нуждается во мне; я поговорил с королем, и тот позволил мне привезти ко двору моего приемного сына, мое дитя. Не теряя времени, я отправился за ним и вскоре обнимал своего Эрнофа; в нем, как я увидел, воплотились все мои надежды: он был храбр и обладал благородной душой. Я взял его с собой, и он пришелся королю по сердцу. Наш блистательный монарх изволил посвятить его в рыцари, а юная принцесса разрешила ему носить свой девиз. Увы! недолго продлились эти счастливые дни!

Восставший вассал принудил нас сражаться; король, восседая на коне, готовился вести свою армию в бой, но внезапно упал и сильно расшибся; пришлось уложить его в постель. Тем временем на помощь к мятежникам поспешили англичане; король же был не в силах встать на ноги. В этом бедственном положении он призвал меня.

— Поведи мои войска в битву, шевалье; солдаты знают тебя как друга короля, — повелел он.

Я преклонил колени перед королем и поклялся победить или умереть.

— Возвращайся с победой, — сказал король, — и я окажу тебе великую честь: ты присоединишься к моей семье, и я дам тебе в жены свою кузину, принцессу ***.

Обещание короля удвоило мое рвение; заметив это, король призвал принцессу и приказал ей видеть во мне будущего мужа; он велел ей даровать мне девиз и цвета, добавив, что не может наградить нас лучше, чем объединить в нашем лице добродетель и доблесть.

Пока он говорил, принцесса стояла недвижно и молча; затем она сказала, что согласна, и даровала мне свой девиз: «Защищай слабых и уважай добродетель». Цвет ее был черным, и с того дня меня называли Черным Рыцарем.

Не медля, я встал во главе армии; наши рыцари были храбры, солдаты хорошо обучены, и мы без труда одолели бы мятежников; но им помогали англичане, и нам пришлось нелегко. Началась решающая битва; я подбадривал солдат и сам вел их на врага; они совершали чудеса храбрости, но противник превосходил нас числом, и фортуна была не на нашей стороне. Тогда я обратился к Эрнофу.

— Сын мой, — произнес я, — спасение армии зависит от нас. Видишь эти полчища врагов? Они принесли нам смерть и разрушение; ударим по ним, пусть армия видит, что друзья короля сражаются рядом с ними.

Эрноф последовал за мной; воодушевленные солдаты вновь ринулись в сражение; мой молодой друг бился, как лев; спустя недолгое время англичане уступили его храбрости, но и мы пролили немало крови. Эрноф, окруженный несколькими врагами, упал; с быстротой молнии я кинулся к нему на помощь; я спас его, на сам был тяжело ранен, и меня без чувств унесли с поля боя.