Инфант испанский - [2]

Макс скривился, глотнул пива, но поперхнулся и закашлялся.

— Тут я остановился, высадил их. Они опять с виду нормальные. Возмущались еще, что я их до отеля не довез. А меня трясет всего, сказать ничего не могу. И тут только заметил: они, хоть и нормальные стали, а глаза странные, тухлые какие-то… будто пеленой заволокло. Я бы, знаешь, бежать бросился, только ноги стали как чужие. Ну, они еще чего-то наговорили, потом рукой махнули да пошли себе куда-то.

Народу в баре становилось все больше, но обоим казалось, что над их столиком повисла вязкая тишина, а люди вокруг только беззвучно разевают рты.

— А у тебя так же было? — спросил Макс с надеждой. — То есть я… я не псих?

— Нет, не совсем так. Но ты реально псих безбашенный! Три раза на них смотрел… мне вот одного хватило. Я их сразу высадил к чертям.

— И что?

— И все. Машину на стоянку поставил, сам домой пошел. И постарался из головы это все выбросить поскорее.

Макс криво ухмыльнулся.

— И как, выбросил?

— Более-менее. И тебе советую. Выпьем сейчас еще, а потом иди домой, проспись. У тебя ведь выходной завтра? Ну вот. И не думай обо всем этом слишком много. И никому не рассказывай.

— Да я бы и не стал, ты что! Я только тебе, и только потому, что ты и так все знаешь, как оказалось… Слушай, но я ведь больше работать не смогу. А ну как опять такие вот попадутся?

— Не попадутся. Ты только вот что… Возле Оперы не бери пассажиров. И все будет нормально.

— Почему именно возле Оперы?

— Ну видишь же, там они… кучкуются. Я своих тоже там подобрал.

— Кто… они? — спросил Макс, который вдруг разом отупел и отяжелел от всего пережитого и выпитого.

— Ну они… эти вот. С тухлыми глазами.

— А почему возле Оперы?

— Этого уж я не знаю. Да и плевать! Главное, держись от этого места подальше. Особенно вечером, после заката. Это их время.

— А если они… что-нибудь сделают? Ну, нападут на кого-нибудь, я не знаю. Мне показалось, они ко мне тянутся этими своими… И если бы я не остановился…

— Выброси из головы, я тебе говорю. Это не наша проблема.

— А чья?

— Не знаю. Чья-нибудь. Всегда есть те, кто решает проблемы, — заключил Том убежденно.

— А кто их решает? — вяло спросил Макс, хотя затуманенный разум подсказывал ему, что ответа он не получит.

И Том действительно ничего не ответил, только пожал плечами.

1

Саша пожалел, что не взял такси из аэропорта. В Париже ласково пригревало солнце, и совсем не верилось, что где-то может быть холодно. А тут — вот она, русская зима, во всей красе: колючий мороз, ледяные кристаллики звезд в черном провале неба… и мертвенный холод стылой земли, который Саша отчетливо ощущал сквозь тонкую подошву ботинок.

Да, надо было взять такси. Но оголтелая орава таксистов у выхода так напугала Сашу, что он почти побежал от них, а потом неожиданно для себя самого запрыгнул в последний экспресс, а потом, немного поплутав в переходе, успел на последний поезд в метро. Привычка — страшная сила, подумал он. Ему давно уже не надо экономить каждую копейку и отказывать себе во всем, особенно в такой роскоши, как такси. А вот оказался в родных краях — и снова ведет себя как бедный студент, каким был давно… Не так уж и давно, если посчитать, но кажется, что в прошлой жизни.

Он перевел дух и понадежнее устроил чемодан у ног. Вагон был пуст, мимо проносились безлюдные платформы. Не задремать бы… впрочем, ему ведь до конечной, а там, если что, выгонят из поезда бдительные тетеньки-дежурные. По крайней мере, раньше так было. Совсем оторвался от корней, подумал Саша и внутренне усмехнулся. Он не тосковал по родине на чужбине, но сейчас вдруг понял, что рад вернуться сюда. Если бы Полина не настояла, он бы не поехал. Но она настояла, и Саша уступил, как уступал всегда. И вот он здесь, а Полина… в Париже. Если только не укатила на очередную конференцию, она вроде бы собиралась.

«Ты с ума сошел?!» — ахнула Полина, когда он поделился с ней своими сомнениями. «Тебя приглашает Великовский? Костя Великовский зовет тебя в свой спектакль, а ты тут раздумываешь, соглашаться или нет? Звони немедленно! Говори, что да, что с большим удовольствием, что всегда мечтал об этой роли… Кстати, а какая роль-то?» Саше не пришлось кривить душой, он действительно всегда хотел спеть Филиппа в «Доне Карлосе», и давно уже потихоньку «впевал» эту партию со своим здешним коучем. И, как часто бывает, когда его мечта сбылась, он не сразу в это поверил и чуть было не упустил свой шанс — случайный, не по заслугам, не по возрасту, как он сам отлично понимал. В этом и была причина его сомнений. Но Полина отмела их решительным взмахом руки, и Саша послушно позвонил своему агенту, а тот позвонил Великовскому, и все решилось в один миг. «Тебе нужна зимняя куртка, там же мороз! И ботинки на меху!» — волновалась Полина. И Саша ходил с ней по магазинам и покупал куртку, ботинки, конфеты для каких-то Полининых друзей в Москве и кальвадос для кого-то еще, он уже не помнил.

А потом они поссорились, очень глупо, из-за ерунды. Но дело было конечно не в ерунде, а в чем-то другом, действительно важном. Полина собрала вещи и ушла — мигом, молниеносно, не дав опомниться ни ему, ни себе. И на этот раз ушла, видимо, насовсем. Саша написал Великовскому покаянное письмо, где многословно объяснял, что не может приехать… и не отправил. Написал и Полине, и даже отправил, и долго ждал ответа, но не дождался. В установленный срок он наскоро собрал чемодан и поехал в аэропорт — без конфет и без кальвадоса… и зимние ботинки в смятении чувств тоже оставил в парижской квартире.