Иней на пальмах - [8]

— Зачем я пью? — спрашивал он. — Зачем работаю? Зачем живу? Отчего меня не гонят? Не знаете? Эх, вы, молодежь!

По вечерам Клэй не работал. В лучшем случае он дремал у себя за столом, положив под щеку «Справочник железобетонщика». Все начальство знало это, вплоть до шефа, но Клэя не трогали. Наш начальник был в своем деле артистом. Он, как никто, умел класть заключительные мазки, и все мы разводили руками, когда Клэй двумя словами разрешал безвыходные затруднения.

Пьянство Клэя имело неожиданные последствия для меня.

Это было примерно через месяц после моего приезда. Уже месяц я считал фундаменты и балки для каких-то неведомых сооружений, которые обозначались у нас: «корпус А, корпус В, корпус X» и т. д. Для чего эти корпуса, никто не знал да и не спрашивал. Мы получали двойное жалованье не за любопытство.

Но вот однажды вечером, когда воздух был, как парное молоко, а на темной глади океана золотилась лунная дорожка, кто-то вызвал Клэя к телефону. Наш начальник, как обычно, дремал, подпирая подбородок ладонями, и Джонни, подмигнув нам, сказал: «Что же вы звоните? Разве вы не знаете, что он плохо слышит после обеда?»

— Кто плохо слышит?(Джонни, съежившись, на цыпочках отошел от телефона).

Голос Клэя был неожиданно ясным и трезвым, но движения, как у пьяного, — порывистые и вместе с тем, связанные. Видно было, что перед каждым движением старший инженер размышляет: «Надо встать. Надо взять трубку правой рукой» и т. д.

Протягивая руку, Клэй опрокинул бутылочку с тушью, задержался на мгновение, строго посмотрел на нас: не смеемся ли? Медлительно положил промокашку на кляксу и взял телефонную трубку, не замечая, что тушь из-под промокашки течет ему на руку.

— Какая схема? — сказал он, морщась с досадой. — Корпус Н? Делайте по чертежам корпуса В. Не понимаю. Какие исправления? Ну, хорошо!

Он опустился на свое кресло и, морщась от головной боли, провел рукой по лбу, пятная лицо тушью. Джонии сдавленно хихикнул. Клэй пытливо поглядел на него, словно подозревая, что это Джонни подстроил каверзу, потом на свою черную ладонь, потом на залитый тушью стол и вдруг улыбнулся добродушно и беспомощно.

— Кажется, я пьян, мальчики. Придется сходить кому-нибудь из вас. Кто тут самый толковый? (Он обвел глазами контору.) Аллэн, будьте добры. Вы знаете, где корпус В? Что? Секретно? Ничего, я отвечаю за это. Я напишу им, пусть покажут вам лабораторию в работе.

«Покажут лабораторию в работе!» Наконец-то для меня откроется секрет Кокосовой концессии. Наконец-то, я увижу, какие дела прикрываем мы нашими балками и перекрытиями. И десяти минут не прошло, как я уже сидел в кабинете начальника лаборатории — мистера Стоуна и вместе с ним рассматривал планы корпуса В.

— Здесь в электролитном цехе все будет по-прежнему, — говорил он, водя карандашом по светокопии. («Вот как, — подумал я, — электролитный цех в кокосовом складе!»). Нужно только увеличить размеры компрессорной. (Компрессорная! Для чего же им нужен сжатый воздух?). Здесь вы добавите отверстие для трубопровода. (Повидимому, воздушного.) Здесь будут резервуары, а здесь машинный зал и трансформатор при нем (я сообразил, что машины питает током наша Центральная электростанция). Но самое главное, лаборатория. Как раз сейчас (он взглянул на часы) начинается опыт, и вы сможете увидеть необходимые механизмы в действии.

Он повернул какой-то рычажок на мраморной доске, и в стене против нас открылось круглое отверстие, нечто вроде иллюминатора. Я заглянул внутрь и увидел за выпуклыми стеклами довольно просторную, очень плохо освещенную комнату, без дверей и без окон, но зато со сплошными зеркалами во всю стену. В комнате было несколько пальм в кадках, полки с коллекциями, небольшая, очень изящная антилопа с тонкой мордочкой и подвижными ушами, и, даже, аллигатор в железной клетке. Из-за зеркала я не сразу сумел разобраться, потому что все предметы удваивались. Казалось, что перед нами не одна антилопа, а две и обе они одновременно поднимали голову, переступали ногами или вытягивали шею.

Внезапно антилопа (и ее отражение) насторожилась, понюхала воздух и заметалась по комнате. Потом животное остановилось, прижавшись в угол, и только тут, перехватив ее взгляд, я заметил, что пугало ее. В верхнем углу из небольшой трубки, похожей на дуло ружья, стру?й бил пар. В несколько минут вся комната заполнилась паром, сначала в нем утонул аллигатор, затем антилопа, потом пальмы и полки.

— Вот всегда так, — с возмущением воскликнул Стоун. — Самый важный момент в тумане.

— Пробуете ядовитые газы? — опросил я с отвращением.

Стоун отмахнулся.

— Что вы? Какие там ядовитые? Безвреднейший водород.

Некоторое время спустя туман прояснился. На этот раз опытная комната выглядела совсем иначе. Зеркало запотело, пол покрылся тонким слоем матовой изморози. Пальмы поникли, аллигатор спал, свернувшись в клубок, как собака, только антилопа судорожно прыгала по комнате, по временам останавливаясь и опуская голову, как будто сон одолевал ее.

— Сто десять градусов! — воскликнул Стоун, указывая на стену, где висел огромный термометр неизвестной мне конструкции. Светящаяся стрелка стояла возле 110, даже 112. Нет, уже 113. Температура все время опускалась.