Инес души моей - [96]

Помню, когда Педро рассказал мне о ночной рубашке с прорезью в форме креста, в которой ложилась спать его супруга Марина, я тайно пообещала себе никогда не прятать свое тело от мужчины, с которым буду делить ложе. Я выполнила это решение и следовала ему до последнего дня, проведенного рядом с Родриго, с таким бесстыдством, что он никогда не замечал, что тело у меня одрябло, как у всякой старухи. Мужчины, которые прикасались ко мне, были бесхитростны, а я вела себя так, будто была красавицей, и они в это легко верили. Теперь я одна, и мне некого одаривать любовью, но могу поклясться, что Педро был счастлив, пока был со мной, и Родриго — тоже, даже когда болезнь не позволяла ему брать инициативу на себя. Извини, Исабель, я знаю, что тебя смутят эти строки, но тебе следует научиться этим вещам. Не обращай внимания на то, что говорят по этому поводу священники — они ведь об этом ничего не знают.

В Сантьяго было уже полтысячи жителей, но слухи распространялись здесь все так же быстро, как в деревне, поэтому я решила не терять времени на лишние церемонии.

Сердце мое яростно билось еще несколько дней после разговора с клириком. Каталина приготовила мне настой из келпа, сухих морских водорослей, которые она ставила размачиваться на ночь. Вот уже тридцать лет я пью эту вязкую жидкость каждое утро по пробуждении, я привыкла к ее отвратительному вкусу и благодаря ей до сих пор жива.

В то воскресенье я надела свое лучшее платье, взяла тебя, Исабель, за руку, ведь ты жила со мной уже несколько месяцев, и пересекла площадь по направлению к дому Родриго де Кироги в тот самый час, когда народ выходил из церкви после мессы, чтобы все меня видели. С нами шли Каталина, закутанная в черную накидку и бормотавшая заговоры на кечуа, которые в таких случаях более действенны, чем христианские молитвы, и старый пес Бальтасар.

Слуга-индеец открыл дверь и провел меня в гостиную, а мои спутники остались ждать в пыльном внутреннем дворике, загаженном курицами. Я огляделась и поняла, что предстоит вложить немало труда, чтобы сделать из этого уродливого барака с голыми стенами приемлемое жилище. Я подумала, что у Родриго, наверное, нет даже пристойной кровати и спит он в походной солдатской койке. Неудивительно, что ты так быстро привыкла к удобствам моего дома. Предстояло заменить эту грубую мебель из бревен и дубленой кожи, покрасить стены, купить занавеси и ковры для стен и пола, построить солнечные и тенистые галереи, посадить деревья и цветы, устроить фонтаны во дворе, снять с крыши солому и положить черепицу, — короче говоря, развлечений было не на один год. Мне нравится строить планы.

Через несколько мгновений вошел Родриго, удивленный, потому что я никогда раньше не навещала его дома. Он уже успел снять воскресную куртку и остался в белой рубашке с широкими рукавами, расстегнутой на груди. Он показался мне очень молодым, и мне захотелось поскорей убежать, откуда пришла. На сколько же лет моложе меня этот мужчина?

— Доброго дня, донья Инес. Что-нибудь случилось? С Исабель все хорошо?

— Я пришла предложить вам заключить брак, дон Родриго. Как вы на это смотрите? — выпалила я сразу, потому что в подобных обстоятельствах говорить обиняками невозможно.

К чести Кироги должна сказать, что он принял мое предложение с легкостью, достойной комедии. Лицо его просияло, он воздел руки к небу и испустил долгий индейский крик, чего я совершенно не ожидала — при его-то обычной сдержанности. Конечно же, до него уже дошел слух о том, что произошло в Перу, об истории с ла Гаской и о странном плане, который пришел в голову губернатору; все капитаны только и говорили об этом, особенно неженатые. Может быть, он и подозревал, что станет моим избранником, но был слишком скромен, чтобы быть в этом уверенным. Я хотела изложить ему условия предложения, но он не дал мне говорить, а порывисто обнял меня, поднял в воздух и закрыл мне рот своими губами. Тогда я осознала, что и я ждала этого момента вот уже почти год. Я вцепилась в его рубашку обеими руками и поцеловала его в ответ — со страстью, которая долгое время спала или которую мне удавалось обмануть; со страстью, которую я хранила для Педро де Вальдивии и которая жаждала быть прожитой, пока молодость не покинула меня. Я почувствовала его желание, его руки на моей талии, на затылке, на волосах, его губы — на моем лице и шее, вдохнула его запах, запах молодого мужчины, услышала, как его голос шепчет мое имя, — и ощутила себя совершенно счастливой. Как в один миг боль оттого, что меня покинули, может превратиться в счастье оттого, что я любима? Наверное, в те времена я была очень ветрена…

В ту минуту я поклялась, что буду верна Родриго, пока смерть не разлучит нас, и не только буквально исполнила эту клятву, но и любила его тридцать лет, и с каждым днем все сильнее. Любить его оказалось очень легко. Родриго всегда был достоин восхищения, в этом были согласны все, хотя даже у лучших мужчин часто бывают серьезные недостатки, которые чувствуешь, только оставшись с человеком наедине. Но у этого благородного дворянина, солдата, друга и мужа их не было. Он никогда не стремился заставить меня забыть Педро де Вальдивию, которого уважал и любил, и даже помогал мне сохранить память о нем, чтобы Чили, эта неблагодарная страна, чтила его, как он того заслуживает. Родриго просто поставил себе задачу завоевать мою любовь и добился этого.