Индукция страсти - [10]

– Ты как? – Тихо спрашивает она.

– Хорошо. Должно быть иначе? – Поправляю манжеты рубашки и встречаюсь с её нервным взглядом.

– Я…я…прости меня, братик, я хотела тебе сказать, но пообещала матери не делать этого. Они испугались тебя, как обычно это и бывает, когда разрушается что-то постоянное. Ты на это реагируешь странным образом, и даже я опасалась твоих действий и возвращения. Прости меня, но ничего не изменилось, наоборот, стало лучше. Мать с отцом изменились, никто больше не требует от меня идеального поведения и глупого соблюдения правил, каких-то условностей, и это превосходно. Знаешь, мне даже нравится, что они развелись, – она натянуто улыбается мне, а я ей сочувствую. Бедная девочка пытается убедить меня, что ничего страшного не произошло. Нет, конечно, для них это нелепица, смешная ситуация и начало какой-то новой никчёмной жизни, но для меня всё иначе.

– Гости в северной столовой? Приёмы обычно устраиваются в центральной, – замечаю я и поворачиваюсь на шум.

– Людей меньше, намного меньше. Это хорошо, я готов поужинать, – добавляю.

– Поужинать? Эйс, ужин уже закончился. Точнее, завершился около часа назад, тебя не было более трёх часов. Боже, неужели, это снова произошло? – Она охает и бледнеет, выдумывая очередные глупости про меня. Ах да, влияние отца и матери, ничего нового.

– Что ты имеешь в виду под «снова это произошло»? – Приподнимаю уголок губ.

– Ну… помнишь, у тебя были периоды времени, когда ты выпадал из реальности? В детстве? Ты не помнил того, что делал и, порой, это было страшно. Мама говорила, что ты был подвержен паническим атакам из-за каких-то бессмысленных ситуаций, и это вводило тебя в транс. Последний раз ты отпустил собаку, и она набросилась на одного из охранников, вроде тебе было двенадцать, – шепчет она, приблизившись ко мне, словно рассказывая тайны, которые никто не должен услышать. Глупость. Меня не волнует, кто и что узнает обо мне, потому что ни один человек не в силах разгадать меня так глубоко. Даже я сам, к сожалению.

– Молли, ты смотришь слишком много программ по телевизору. Я никогда не терялся во времени и всегда помню, что со мной происходит. Признаю, что когда я думаю и осмысливаю ситуации, то на это уходит довольно много времени, но ничего из того, о чём ты упомянула, со мной не случалось. Теперь тебе легче?

– Оу, я… прости, просто переволновалась, – тяжело вздыхает сестра и облизывает подсохшие губы. Эти ужасные губы.

– Никаких инъекций больше, Молли. Они отвратительны. Не ведись на мнение тех, кто заставляет тебя поверить, что искусственно созданная красота – лучшая в этом мире. Ложь. Все лгут, и только настоящие краски говорят больше, чем выдуманные. Почему все собрались в северном зале? – Интересуюсь я, прислушиваясь к смеху и слабым потокам музыки.

– Я… ты… это обидно, но…

– Молли, я задал вопрос, другое не намерен обсуждать. Только я могу сказать тебе правду, радуйся этому, потому что, в отличие от других, у меня нет причин обманывать тебя. Так почему все в другом месте, а не уехали? – Перебиваю её. Да, я всегда говорю о том, что у меня в голове в данный момент, в большинстве случаев люди оскорбляются, но мои родные уже привыкли. Сестра – точно, поэтому её припухшие губы слабо растягиваются, и она улыбается.

– После ужина гости собрались, чтобы пообщаться в узком кругу, перемыть друг другу косточки и так далее. Также там играют в «вист», ты же знаешь, как его любит наш отец. Так что они развлекаются. Большинство уехали и прибудут завтра, как и ещё шестьдесят шесть человек, – делится она, а я киваю ей.

– Это всё Бланш придумала и организовала вместе с мамой, как и весь этот праздник. Они работали над его проведением больше месяца, и это так странно, да? Бывшая жена и настоящая любовница общаются и дружат, ходят по магазинам и обедают вместе. Никогда бы не подумала, что мама сможет так, но ей удалось показать свою лояльность к отношениям Бланш и отца. Она уже поднялась к себе, чтобы пораньше лечь спать. По словам мамы, ты её очень расстроил, и у неё разыгралась мигрень, – сестра хихикает, зная, что эти приёмчики ничего не значат, а лишь показывают противостояние мне. Но меня больше волнует причастность другой женщины ко всему этому. Зачем? Деньги, это понятно. Хотя обычно люди её профессии не забираются так глубоко в семьи, они получают оплату и тихо ожидают следующего гонорара после очередной постельной сцены. А эта слишком многого хочет, и влезла туда, где ей нет места. В мой мир.

– Понятно. Прими две таблетки успокоительного, но не обезболивающего. Твоя головная боль идёт не от плохой работы сосудов, а из-за повышенного эмоционального скачка, которому ты была подвержена с того момента, как узнала о моём возвращении в этот дом.

– Как ты это понял? – Шокировано шепчет она.

– До завтра, Молли, – киваю ей и спускаюсь по лестнице.

– Эйс?

Останавливаясь внизу, оборачиваюсь.

– Я рада, что ты вернулся домой. Я очень скучала по тебе, и мне тебя не хватало. С тобой я чувствую себя в безопасности. Доброй ночи, братик, – она улыбается, но это не вызывает во мне ответных нежных чувств. Констатация факта, не более.