Индийский веер - [10]

— Что вы сделали? — вскричала она. Айша увидела меня и издала слабый крик.

— Он у тебя, — сказала она. — Это ты. Душечка моя, так это ты.

Затем я поняла, что все они смотрят на веер.

— Как вы могли? — спросила мисс Йорк. Я выглядела смущенной, и она продолжала:

— Зачем Вы взяли веер?

— Это… это игра, — пробормотала я.

— Игра! — сказала мисс Эзертон. — Веер… — Ее голос дрожал от наплыва чувств.

— Простите, — начала я.

Туг вошла леди Харриет. Она выглядела как богиня мщения, и я вдруг почувствовала, что ноги не держат меня. Фабиан поднялся с софы.

— Что за шум, — удивился он. — Она моя рабыня. Я приказал ей принести веер.

Я увидела облегчение на лице мисс Эзертон и почувствовала поднимающийся во мне взрыв смеха. Это был немного истеричный, но все же смех.

Лицо леди Харриет смягчилось.

— Ох, Фабиан, — пробормотала она.

Айша спросила:

— А веер… веер мисс Люси?..

— Я приказал ей, — повторил Фабиан. — У нее не было другого выхода, кроме как повиноваться. Она моя рабыня.

Леди Харриет рассмеялась.

— Ну, теперь вам понятно, Айша? Возьмите веер мисс Люси обратно. Он не пострадал, и конец всему. — Она повернулась к Фабиану. — Леди Гудмен прислала письмо и спрашивает, как ты отнесешься к визиту Адриана на часть летних каникул. Что ты думаешь? — Фабиан небрежно пожал плечами. — Давай поговорим об этом! Пошлиной дорогой мальчик! Я думаю, мы должны немедленно ответить.

Фабиан, окидывая пренебрежительным взглядом компанию, которая была обеспокоена таким пустяковым событием, как исчезновение из комнаты веера, пошел вместе с матерью.

Я подумала, что инцидент исчерпан. Они были так озабочены, и мне казалось, что с этим веером было связана что-то важное, но леди Харриет и Фабиан свели это все к пустяку.

Айша ушла, унося веер как какую-то важную драгоценность, и обе гувернантки последовали за ней. Мы с Лавинией остались одни.

— Я должна отнести кубок обратно, пока они не хватились и его. Я удивляюсь, что они его не заметили, но с этим веером была такая суматоха. Ты должна пойти со мной.

Я все еще была потрясена, потому что именно я принесла веер, который, очевидно, был очень важным предметом, поскольку вызвал такое беспокойство. Мне хотелось знать, что бы произошло, если бы Фабиан не снял с меня обвинения. Наверное, я была бы навсегда отлучена от Дома. Мне было бы очень жаль, хотя я никогда не чувствовала себя здесь желанной. Однако мое восхищение им было сильным. Меня интересовали все… даже Лавиния, которая частенько бывала грубой и, конечно, никогда не была гостеприимной.

Я подумала, каким благородным выглядел Фабиан, когда он их всех обдал презрением и взял вину на себя. Конечно, это он был ответственен за случившееся, но он представил все это так, будто ничего особенного не произошло, и с их стороны было довольно глупо устраивать такой переполох.

Я смиренно последовала за Лавинией в другую часть дома, которую до сих пор еще никогда не видела.

— Двоюродная бабушка Люси занимает западное крыло. Это восточное крыло, — сказала она мне. — Мы идем в комнату монахини. Будь осторожной. Монахиня не любит чужих. Со мной все в порядке, я один из членов семьи.

— Ну, а почему же ты боишься идти одна?

— Я не боюсь. Я подумала, что тебе захочется увидеть все самой. Ведь в пасторском доме нет призраков, не так ли?

— Кому нужны призраки? Что от них хорошего?

— В больших домах они есть всегда. Они предупреждают людей.

— В таком случае, если монахиня не хочет видеть меня, иди сама по своим делам.

— Нет, нет. Тебе тоже придется пойти со мной.

— Предположим, я не хочу.

— Тогда я больше никогда не позволю тебе снова приходить в этот дом.

— Неважно. Ты не очень-то приятна… и остальные.

— О, как ты смеешь! Ты всего лишь дочь пастора, и он обязан своим проживанием здесь нам.

Я боялась, что в этом что-то было. Возможно, леди Харриет, если будет недовольна мной, выкинет нас. Я понимала Лавинию. Она хотела взять меня с собой потому, что боялась идти в комнату монахини одна.

Мы пошли по коридору. Она повернулась и взяла меня за руку.

— Пошли, — прошептала она. — Это совсем рядом.

Она открыла дверь. Мы оказались в маленькой комнате, которая выглядела как монашеская келья. Обстановка там была аскетичной. В ней были голые стены, и над узкой кроватью висело распятие. Здесь стояли всего один стол и один стул.

Она быстро поставила кубок на стол, и мы вместе выбежали из комнаты. Мы поспешили по коридору. Ее обычное высокомерие и самообладание вернулись к ней. Она направилась обратно в ту комнату, где незадолго до этого Фабиан возлежал на софе, а я обмахивала его веером из павлиньих перьев.

— Понимаешь, — сказала Лавиния, — история нашего рода начинается еще со времен Завоевателя. Я считаю, что ваши предки были рабами.

— О нет, они ими не были.

— Да, были. Так вот, монахиня была одним из наших предков. Она влюбилась в неподходящего человека… Я думаю, он был викарием или пастором. Люди подобного рода не заключают браки с такими знатными людьми, как мы.

— Смею заметить, они должны были быть более образованными, чем ваши.

— Мы можем не заботиться об образовании. Об этом должны думать только люди вроде тебя. Мисс Эзертон говорит, что ты знаешь больше моего, хотя и на год моложе. Мне не надо быть образованной. Для меня это неважно.